Из-за деревьев вылетело еще одно копье и ударило Дивайна в плечо. Он как-то по-бабьи вскрикнул, схватил его обеими руками и выдернул. Торнхилл посмотрел, откуда оно прилетело, и увидел на краю поляны мальчика, державшего тяжелое копье обеими руками. Его лицо исказилось, он издал крик, полный ярости и страха, и, вложив все силы, пустил копье. Казалось, оно летит слишком медленно, чтобы причинить кому-либо вред, однако Твист упал на колени, копье торчало у него из головы, наконечник пронзил ее, утянув с собой край шляпы и ухо.
Торнхилл вскинул ружье, но опять он двигался слишком медленно. Там, где только что стоял мальчик, уже никого не было, и только деревья смотрели на него.
А потом из-за них выступил Бородатый Гарри, жилистый и хрупкий. Торнхилл видел, как дрожала его рука, когда он поднимал и прилаживал на плече копье. Его лицо, когда он отклонился, чтобы бросить копье, исказилось от усилия.
Ружье было поднято, палец лежал на спусковом крючке, но он не мог двинуться, как будто все это происходило во сне. Он был уверен, что приказывает своему пальцу нажать на курок, но палец не шевелился.
Он увидел, как копье вылетело из руки черного и как Барыга сделал шаг вперед, словно намеревался его поймать. Когда он остановился, копье, вибрируя, уже было у него в груди. Он поднял к нему руки и стоял среди всего этого хаоса и безумия, копье торчало из его груди как какая-то ужасная ошибка.
Торнхилл видел, как двигается его рот, как он что-то говорит, но ничего не слышал. Барыга шел к нему, поддерживая копье обеими руками. Он подошел так близко, что конец копья задел Торнхилла по руке, и стоял, глядя на него, но не узнавая. «Господи Иисусе и Пресвятая Матерь», – сказал Барыга. Яркие капли крови начали проступать на рубахе в том месте, где ее пробило копье.
Торнхилл захотелось выдернуть копье, чтобы все было как раньше. Но он знал, что происходит, когда из человека выдергивают копье. Он стоял с ружьем наизготовку, он чувствовал внутри себя страшную пустоту.
Барыга просипел, словно копье разорвало ему и голос: «Иисус Христос Всемогущий, Иисус Христос Всемогущий…»
А старик смотрел на копье, торчавшее из груди Барыги. Он не двинулся с места, не попытался скрыться. Просто стоял и смотрел, и лицо его было серьезным и строгим.
Ружье выстрелило, выбросив облачко синего дыма, звук выстрела оказался странно слабым. Он думал, что промазал, потому что Бородатый Гарри так и стоял на том же месте с тем же выражением на лице, будто ничто его не беспокоило.
Старик наклонился, медленно опустился на колени, прижав руки к животу. Он стоял так долго-долго, как будто, превратившись в камень или в дерево, он мог бы исторгнуть, вытолкнуть из себя то, что в него вошло.