Тайная река (Гренвилл) - страница 84
Она различила ее тоже. Он почувствовал ее пробудившуюся заинтересованность: «Ты ведь уже все решил и придумал, разве нет?» Она снова повернулась к нему и вгляделась в его лицо. «Да, – ответила она самой себе. – Ты уже решил, и для тебя это важно».
«Пять лет, считая с этого дня, Уилл, но двинемся не раньше, чем родится ребенок, – твердым голосом произнесла она, глядя ему в глаза. – Пять лет, – повторила она, требуя твердого обещания. – Это много, но все равно не пожизненно». А потом усмехнулась: «Кстати, Уилл, запомни, репа растет не на деревьях».
Между рекой и лесом
«Надежду», отплывавшую к мысу Торнхилла, провожала лишь грязно-белая собака с вывернутой лапой. Она стояла на краю причала и, когда Торнхилл сбросил булинь со швартовой тумбы, один раз хрипло гавкнула.
Стоял сентябрь 1813 года. Зима еще не кончилась. Сквозь облака пробивался молочный солнечный свет, по воде пробегал холодный ветерок. Однако скоро с океана подуют теплые ветры, солнце прочно утвердится в небесах, и тому, кто хочет бросить в землю зерно, следует торопиться.
Пока они через Порт-Джексон шли к открытому океану, Сэл сидела, повернувшись лицом к корме, и неотрывно смотрела на остающиеся позади строения, скопление кубиков, бледных в рассветной дымке. «Надежда» легко скользила по воде, паруса лениво хлопали.
Из города до них долетело печальное петушиное «ку-ка-ре-ку». Когда между лодкой и поселением вырос первый мыс, петушиный крик заглушил хохот снующих в ветвях кукабарр – их издевательский смех летел над водой к сидевшему в лодке семейству. Но и тогда Сэл не развернулась, а продолжала смотреть назад, прижимая к груди новорожденную девочку. Они назвали ее Мэри, в честь матери Сэл. Она была крохотной и вела себя так тихо, будто полагала, что все еще пребывает в материнском чреве. Она спала на руках у Сэл, нежные веки в голубых прожилочках трепетали, а ее мать все смотрела назад, на поросший лесом мыс, вся в ожидании последнего знакомого звука, последнего проблеска.
Торнхилл видел, как она оглядела хижину, перед тем как выйти из нее и опустить сшитый из коры полог. Шелудивый Билл отирался возле трубы и наблюдал за ними из-под густых бровей. «Теперь, Билл, это все твое», – сказала она. «Вот уж по нему я точно тосковать не буду», – она попыталась засмеяться, но смех застрял в горле. Дети уловили напряжение и беспокойство в голосе матери. «Па, а там, куда мы едем, есть черные?» – спросил Дик. «Нет, сынок, я там ни разу ни одного не видел», – Торнхилл напомнил себе, что, строго говоря, он и правда ни одного не видел. Сэл смолчала, однако в ее молчании он расслышал понимание того, что присутствие черных не обязательно должно быть заметным.