Лунин озадаченно причмокнул губами.
— Понимаете, Вика. Я уверен, что понимаете. Есть такие слова, которые как ни произнеси, даже шепотом, они все равно прозвучат громко. Например, «любовь» или «я люблю». Во всяком случае, нам так кажется. Поэтому иногда мы не произносим эти слова тем людям и в такие моменты, когда их надо сказать обязательно. Дело ведь вовсе не в том, что мы боимся отказа, что в ответ нам скажут: «А я тебя нет». Иногда, конечно, бывает и такое, но не так уж и часто. Вот, к примеру, родители, они никогда так не ответят, но ведь им мы тоже не очень часто говорим «я люблю». Верно? Мы думаем, что это звучит слишком напыщенно… неуместно. Да, неуместно! Надо такие слова приберечь к какому-нибудь особенному дню, когда все вокруг будет звучать, будет, так сказать, соответствовать. Вот сейчас вам кажется, что для таких слов момент совершенно неподходящий.
— О чем вы говорите? — нервно перебила его Вика. — Какие слова я вам должна говорить?
— Не мне. — Илья печально покачал головой. — Денису. Вы же в Дениса влюбились, если я правильно понимаю.
— Упс, — фыркнул Сипягин-младший.
— Что? — вскочил на ноги Кожемякин.
— Вика! — последовала примеру мужа Мария Александровна.
— Нет! — яростно выкрикнула Виктория, закрывая лицо руками. — Не смейте!
— Вот это поворот, — ехидно пробормотал Латынин.
— Садитесь, — решительным взмахом Илья вернул чету Кожемякиных на стулья, — у вас еще будет возможность пообщаться с дочерью наедине и прояснить все интересующие вас вопросы.
— А заодно выпороть как следует, чтобы она больше пистолеты в костер не подбрасывала, — все тем же ехидным тоном добавил Латынин, — хорошо, у полковника с собой гранат не было.
— Помолчите! — вновь махнул рукой Илья. — У вас тоже еще будет возможность наговориться. Сейчас нам всем надо послушать, что скажет Виктория.
Все взгляды вновь устремились на девушку. Закрыв лицо руками, она отчаянно мотала головой из стороны в сторону.
— Я не знаю, — глухо послышалось из-за стиснутых ладоней, — не знаю, как это сказать. Я не могу.
— Вика, — Илья вновь попытался представить, что говорит с Пашкой, на этот раз попытка далась ему гораздо легче, — я не буду ничего утверждать. Скажу честно, я не знаю. Но мое единственное предположение, почему вы могли решиться на столь, — он вздохнул, — столь решительные действия, — это влюбленность. Вы влюбились в Дениса, верно? Влюбились настолько сильно, что не могли представить, как это вы будете сидеть в своих комнатах взаперти, не имея возможности увидеться. А единственным способом помешать этому вам представлялось сделать так, чтобы полковник Изотов не мог запереть всех присутствующих по комнатам. Для этого надо было отобрать у него оружие. Вы подслушали наш разговор, верно?