На этот раз, прежде чем выпить, она чокнулась бокалом с Луниным.
— Давайте и мы выпьем, Илья Олегович, хоть и не чай, а на цвет похоже. Может, и на нас благодать какая опустится?
Она пьет коньяк быстрее, чем Изотов водку, подумал про себя Илья, еще пару раз подлить — и надо будет нести вторую бутылку. И все это закусив тремя орешками!
— Ваше здоровье, — вслух произнес он и немного смочил губы коньяком, твердо решив остаться в этот вечер относительно трезвым.
— Здоровье, — презрительно фыркнула Мария Александровна, — на что оно мне теперь? Хотя, знаете, я как в свой вес вошла, теперь на него особо и не жалуюсь. Ем, что хочу и сколько хочу. Муж, конечно, на меня внимания не обращает, ну да это ничего, дело привычки. Что вы хотите сказать? — хитро прищурившись, она в упор посмотрела на удивленно молчащего собеседника. — Что, кроме мужа, у меня есть дети? Так?
— Разве нет? — растерялся Илья.
— «Разве нет», — передразнила его Кожемякина. — Помнится, давеча вы довольно убедительно разъяснили мне, что старшую дочь я уже потеряла.
— Ну знаете, — окончательно смутился Лунин, — нельзя же понимать так буквально!
— Можно! — Мария Александровна хлопнула ладонью по столу и удовлетворенно улыбнулась, глядя, как зарябила коньячная гладь в ее бокале. — Нужно! Все вы правильно сказали, Илья Олегович. Я и сама знаю, потеряла я Вику. Вернее, мы со Стасом оба ее потеряли. Только Стас пока в этом сам себе признаваться не хочет. Он все думает, что Викуся — это его маленькая девочка, а сам он глава семьи, любимый папочка. Великий и ужасный, мудрый и справедливый. Как говорится, все в одном флаконе. А как по мне, так он для Викуси уже давно в ходячий кошелек превратился. Нет, конечно, она его побаивается, очень даже побаивается. Но это все. Других чувств там нет. А что касается меня, то меня ей и бояться не надо. Обо мне можно просто не думать. И самое что удивительное, я, порой оглядываясь назад, в прошлое, смотрю и не могу увидеть, где же ошиблась. Ведь славная была девчушка когда-то. И добрая, и отзывчивая. Куда все исчезло? Смотрю и не вижу. Должна ведь быть ошибка. Оступился с верной дороги, и все, пошел не в ту степь. А здесь… не знаю, не могу понять. — Она горестно вздохнула. — Может, уже со временем все следы размело? А может, с самого начала не туда шли. Она ведь видела, как Стас со мной обращается. С самого раннего детства видела. Когда Лилька родилась, ей еще двух лет не исполнилось. Так что, чего хотеть? Если об тебя кто-то изо дня в день вытирает ноги, неудивительно, что то же самое начнут делать и все остальные. Даже твои дети.