— Думаешь, твое начальство обрадуется тому, что их сотрудник попирает закон, покупая у фарцовщиков шмотки? Да и комсомольская организация это дело так не оставит. В первом случае будешь иметь бледный вид и, возможно, дисциплинарное взыскание, а во втором, могут из комсомола выпереть, а это уже намного серьезнее.
— Мое начальство уже ко всему привыкло, — отмахнулся я от детской угрозы, к тому же ничего противозаконного я не совершал. — А комсорг от меня без ума. Пересплю с ней разок для дела и инцидент исчерпан, — подмигнул я старлею.
Судя по его виду, Ситников охренел от моей откровенности. Не привыкли здесь еще о таких вещах открыто говорить.
— Так что откупайся, — резюмировал я. — И нефиг на меня так смотреть. Сам себе проблему создал. Не я к тебе пришел, а ты ко мне.
— Не боишься об этом пожалеть? — поскольку мне было фиолетово на его угрозы, старлей сделал новое предложение — разойтись миром.
— Четыре тысячи и будет мир, — не стал я спорить. — И мне без разницы кто мне заплатит, ты или Костик, — пошел я на уступки.
— Он и мне должен за такую подставу, — согласился со мной Ситников.
Домой я вернулся за полночь, сунул деньги в тайник в полу и завалился спать. Утром вновь предстояло идти на суточное дежурство.
Ночью снилось комсомольское собрание. Скованный наручниками, я лежал на столе с красной скатертью. Возле меня нарезала круги комсорг Светлана Павловна в ажурных чулках и, вооруженная плетью. Выговаривала мне о необходимости быть достойным комсомольцем иначе будет бо-бо и тут же воплощала угрозу. Я внимал, одновременно пытаясь достать пистолет, вот только никак не выходило расстегнуть кобуру.
Проснулся от звона будильника, стряхнул остатки сна и, первым делом, задумался над тем, что надо бы тайник где-то вне квартиры оборудовать. К тому же скоро он пополнится драгоценностями. Я на это сильно надеялся.
Первым делом после того, как следует позавтракал, я позвонил с уличного телефона в отдел и предупредил, что опоздаю часа на два. Да, мне за это потом прилетит, все же я включен в дежурную смену, но мне было есть чем отбиваться — положенными мне законом сорока восемь часами после дежурства. Так что серьезные кары мне не грозили. Успеть застать Олейника — для меня было важнее. Поэтому, верно расставив приоритеты, я с утра рванул в адрес предполагаемого убийцы и держателя драгоценностей.
Михаил Олейник обитал в центральном районе города, в доме сталинской постройки. Жилье по этим временам престижное, так что я ожидал в подъезде наличие консьержа. Но советская действительность лишила меня лишнего свидетеля, спасибо ей за это.