Эшли забирается на свою кровать.
– Ага. О’кей. Я все поняла.
Как только она заканчивает фразу, в домик входит Марк.
– В чем дело? Плавание – слишком скучное занятие для вас? Нужно об очень многом посплетничать, так, чтобы никто не слышал?
– Что-то вроде того, – отвечает Джордж, доставая из-под подушки сандаловый веер и открывая его. – Кроме того, мои волосы должны высохнуть до ужина.
– Ну что ж, это вполне убедительная причина. – Марк заходит в комнату вожатых (мы заглядывали в нее; она очень маленькая, с двумя стоящими рядом кроватями и тумбочкой, и я думаю, вожатые заслуживают большего личного пространства). – Ужин в шесть, вы должны успеть переодеться к тому времени.
Спустя несколько минут в комнату входят другие ребята из нашего домика, и все мы начинаем тщательно одеваться к ужину в лучшую свою одежду. Даже Джордж после того, как его волосы основательно подсыхают, надевает пурпурную майку с изображением Арианы Гранде в образе Девы Марии и очень короткие черные шорты. Кто-то заводит саундтрек к «Пока, пташка,» и все начинают петь, готовясь к завтрашнему прослушиванию. Я улыбаюсь, слушаю и тоже иногда пою, хотя завтра меня будут ждать совсем другие дела.
ПРОШЛОЕ ЛЕТО
– Он такой хорошенький, – снова говорю я, лежа на траве и глядя, как Хадсон бежит по зеленому полю. Идет захват флага во время цветовых войн, Джордж, Монтгомери и я взяты в плен, и мы можем сидеть в сторонке и наблюдать за игрой. На Монтгомери такие короткие обрезанные джинсы, что видна нижняя часть его задницы, и короткий топ. Мы с Джорджем не захотели одеться так же, как в первый день игры, и потому на нас розовый и пурпурный образы соответственно, но наши ногти покрыты зеленым лаком, и, что хорошо, шелковый веер, который я прихватил из дома, зелено-желтого цвета, и потому во время игры я держал его в заднем кармане, а теперь вот обмахиваюсь им. Хадсон снял рубашку, и его тело блестит от пота, когда он стремглав мчится по футбольному полю. Я пускаю слюни, но веер скрывает выражение моего лица.
– Дорогой, ты должен обуздать свои чувства или придумать, как привлечь его внимание, – рассуждает Джордж.
– Я работаю над этим, лапонька. И у меня есть кое-какие идеи. – Срываю маргаритку и засовываю ее за ухо.
– Неужели? – спрашивает Монтгомери. – Какие, например?
– Например, я должен сделать так, что ему захочется поговорить со мной. – Засовываю еще одну маргаритку за другое ухо. – Если ему станет хотя бы наполовину так же хорошо, как мне, от одного только разговора, то он не захочет расстаться со мной через две недели.