– Нет.
Саймон озадаченно посмотрел на нее, и Ребекка добавила:
– Спасибо. – Она поплотнее закуталась в плащ, готовясь уходить, но у двери помедлила, поглаживая древесные узоры. – А вообще, Саймон, ты не мог бы приготовить лошадей и дать нам минутку? Надолго я не задержусь.
Он кивнул и выскользнул на улицу. Ребекка продолжала стоять спиной ко мне, глядя в окно.
– Я могла бы заварить чаю, если хочешь…
– Прекрати, Эллери. Перестань.
– Я просто…
Она резко обернулась, сверкая глазами. Ее щеки горели.
– Ты просто что? Что тебе от меня нужно?
– Мы… мы могли бы поговорить? – осторожно спросила я.
– Поговорить? Как будто мы подруги?
При виде ее внезапной ярости у меня внутри все сжалось.
– Мы и есть подруги, – твердо возразила я.
– Мы ими были, – поправила меня она. – Но этой дружбе пришел конец, когда моего отца вздернули на виселицу.
Я отшатнулась, словно от пощечины.
– Я в этом не участвовала!
– А твой брат – да. Если бы он… Если бы он не… – Ее взгляд метнулся к Саймону, который возился с упряжью во дворе. – Это не имеет значения. С меня хватит. Вся ваша семейка мне надоела.
– Ты это не всерьез.
Она сжала зубы, исполненная неумолимой решимости.
– Всерьез. Я проклинаю день, когда подружилась с тобой. Даунинги не принесли моей семье ничего, кроме горя, и я жалею лишь о том, что вы все не сгорели в папином пожаре.
Ее слова вонзились в меня как топор, брошенный в мишень. Мне хотелось верить, что она говорит это не от сердца; хотелось оправдать ее злобу всколыхнувшимся горем, но я не могла. Есть такие вещи, которые нельзя говорить. Есть слова, которые нельзя простить.
Я отвернулась от нее без малейших угрызений совести. Она хотела, чтобы я исчезла из ее жизни. Что ж, буду только рада. Не проронив больше ни слова, Ребекка вышла на мороз.
Правило шестое:
Когда порой в соседский дом стучатся беды, не забывай: Господь велит помочь соседу.
– Белая фасоль, – повторила я, в третий раз проходя мимо кладовки.
Мерри постучала пальцем по подбородку, изучая наши скудеющие запасы.
– У нас ее больше всего, – добавила я, заходя на новый круг.
– Ее у всех больше всего, – возразила она, нахмурив брови. – Помнишь, что было на ярмарке в прошлом месяце? Я никогда в жизни не видела столько фасоли. Стручковая фасоль, желтая фасоль, мелкая фасоль, красная…
– Очень много фасоли, – перебила я.
Увы, она была права.
– Я больше не хочу видеть фасоль, – пробормотала Мерри, переставляя банки.
Я остановилась и посмотрела на нее.
– По крайней мере, мы не голодаем.
Мерри хмыкнула в ответ и достала предпоследнюю банку с луком.
– За это мы сможем выручить что-нибудь хорошее.