– Не сможем, если все остальные принесут фасоль, – возразила я.
Она скривила рот, нехотя соглашаясь, но так и не потянулась за фасолью.
– Мерри…
– Нет, ты права. – Мерри вздохнула, схватила банку фасоли и прошла мимо меня. – Ты всегда, всегда права. – Она произнесла это вполголоса, так тихо, что я с трудом расслышала.
– Что?
Мерри повернулась ко мне, выгнув брови. Ее лицо превратилось в маску спокойствия.
– Что?
– Что ты сейчас сказала?
Мерри склонила голову набок:
– Ничего. Просто сказала, что ты права насчет фасоли… Может, получится обменять ее на стручковую фасоль. Сейди так ее любит.
Я повнимательнее присмотрелась к ней. Мне уже не в первый раз казалось, что она огрызается себе под нос, но еще ни разу не удавалось отчетливо расслышать. Обычно я прекрасно ладила с Мерри – мы с ней никогда не цапались, как с Сэмом, и она никогда не вступала со мной в перебранки, как Сейди. Но теперь… Она как будто стала более раздражительной и скрытной. Эта зима изменила ее.
Как и меня. Мне пришлось взять на себя роль, к которой я была не готова. Я взвалила на себя обязанности, с которыми просто не могла справляться как следует. Теперь я чувствовала себя намного старше своих восемнадцати лет, а тяжесть новых тревог все увеличивалась, перегружая меня заботами и лишая сил. Кому захочется терпеть такого человека?
– Нам пора собираться, если хотим сторговаться на что-нибудь хорошее, – бросила Мерри через плечо, прежде чем оставить меня в коридоре наедине с моими мыслями.
* * *
В Доме Собрания было намного меньше народу, чем обычно. Дюжина семей – может, меньше – бродила по залу, скептически поглядывая на то, что принесли соседи, оценивая товары и пытаясь решить, какая сделка выгоднее. Под голодными глазами залегли темные тени. Одежда мешком висела на худых фигурах. Пояса были туго затянуты.
Старейшины назначили ярмарочные дни – по одному в месяц, – чтобы помочь городу пережить длинную, полную неизвестности зиму. Люди приносили то, чего у них было в избытке, чтобы обменять на что-нибудь или продать. Некоторые обещали отдать первый весенний урожай. Другие предлагали помочь на ферме или с ремонтом.
Поначалу ярмарки имели успех – все улыбались и были рады помочь, – но чем больше снега выпадало, тем беспокойнее становились лица присутствующих. Тревога повисла в воздухе, пропитав все вокруг тяжелым запахом, сильным и горьким. Каждый месяц все приносили одно и то же. Фасоль. Яйца. Ни муки, ни мяса, на которые мы так надеялись. Но мы все же пришли.
– Мама закрыла эту банку буквально в середине лета, – сказала Мерри, показывая нашу фасоль Коре Шефер. – Не хотите поменяться?