Сати закричала от ужаса и страха. Увидев застрявшую на заборе голову, Артур начал затаскивать в дом Сати, что из лёгкой и воздушной сделалась тяжёлой и неподвижной. Хотелось поднять, унести её, но левую лопатку пронзила жгучая боль, однако, падая, он успел подумать, как бы не ушибить Сати. Она очнулась, потянулась к нему: «Что это было?..», но, безвольно вытянутая вдоль тела, рука Артура не отреагировала.
– Артур! Родной! Арту-ур!..
С плоской окраины, где они жили, крики «ура» перемещались к высотному центру. Наконец, всё стихло. Подоспевшие хозяева сняли с забора солдатика и попытались привести в чувство Артура. Им это не удалось, и хозяйка бросилась к калитке, вспомнив о «скорой помощи» на противоположной стороне улицы.
Врачи констатировали смерть.
Происшествие, неожиданное, непонятное и жестокое, выбивалось из общего ритма жизни. Газеты молчали – очевидцы боялись говорить. В 1954 году недовольства в стране выявлялись в зародыше и пресекались на корню – восстания были невозможным чрезвычайным происшествием. Информация о трагедии распространялась кулуарно – судачили, озираясь по сторонам. Слухи ходили самые разные, но сосед хозяйки, очевидец и рабочий завода, рассказал, что местные рабочие завода не поладили с чеченцами стройбата, тоже рабочими завода, которые, якобы, возмущались, что их плохо кормят. Местные прорвались к «дармоедам», казармам чеченцев, и устроили в них погром. В ответ на это группа чеченцев прорвалась на окраину города и устроила погромы там. Пострадали безвинные люди, в числе которых оказался и Артур.
* * *
Хозяева позвонили в совхоз, и за телом Артура приехали родители. Хоронили его всем миром – чеченцы, немцы, русские. Сходились на том, что Артур стал жертвой искусственно взращенной неприязни к «дармоедам-чужакам» – чеченцам из стройбата.
Любовь, забота и внимание Артура были для Сати гарантом счастливой, наполненной смыслом жизни. По утрам в переполненных автобусах от его дыхания исчезали неудобства, грубости, давки. Эйфория взаимной страсти покрывала дымкой тумана мучительные воспоминания о смерти родителей, но эта эйфория – броня, что укрывала от невзгод, исчезла в одночасье, как и родители. Нелепо лишившись любви Артура, Сати в очередной раз переживала стресс.
* * *
К этому времени приехал на каникулы русоголовый Миша – надёжный друг детства, с которым она не виделась около года. Он вытянулся и встрече с отчим домом радовался, как радуется глотку воды жаждущий. Сати нуждалась в поддержке, и приезд Миши оказался, как нельзя кстати. Могилу Артура и её родителей они посещали, как правило, вместе. Однажды Сати, думая о чём-то своём, тихо призналась: