Пётр не выдержал, подошёл к лузгавшим:
– Кто это?
– Новая учительша. Из Энгельса. Малышню учит. Сёдни до ей гости понаехали. Вишь – танцуют.
Городская одежда танцующих резко отличалась от одежды местных, для которых короткие юбки были предметом анекдотов. Атрибутом женской красоты была на селе не стрижка, а коса – и чем толще, тем красивей. Мужской голос периодически выкрикивал незнакомые слова: «Падеспанец!» «Падеграс!» После слова «Вальс!» количество пар прибавилось. Большеглазая, с пышной стрижкой, была из другого мира – чуждого, но очень притягательного. Чувствуя всеобщее внимание, она выхватила в окружении лузгавшей, плюющейся шпаны аккуратного, высокого, статного парня и улыбнулась ему.
Пётр ушёл, не дождавшись конца вечера. Дома ждала его Маргарет. Ей не терпелось узнать, «какой-такой вечер» могли устроить «антихристы» и пригляделась ли сыну какая девка. Пётр признался, что его внимание привлекла новая, симпатичная «учительша», но как её зовут, не узнал.
И предприимчивая Маргарет втихомолку затеяла разведку – в центре, где недалеко от магазина находилось кирпичное здание новой школы, останавливала малышей и как бы между прочим интересовалась, есть ли в школе новые учителя, либо спрашивала в лоб: «Скажи-к, милок, как звать нову учительшу?» И вскоре узнала, что зовут её Ида Филипповна, – учителей называли по имени-отчеству, как было принято у русских. Девушка оказалась прехорошенькой. Выбор сына Маргарет одобрила: «Губа Петруши – не дура, однакоть», но главным было не это, а какая она хозяйка. Оказалось, хозяйка она никакая – обедала в столовой, жила в доме учителей и в свободное время занималась шитьём, потому и одевалась модно.
Полуденный зной начала июня искал прохлады, и возвращавшийся с мельницы Пётр свернул к реке – освежиться. На берегу Карамана было людно. Голоса детей и взрослых звучали птичьим гомоном, прогретая солнцем вода ласкала тело. Пётр остановился, выбирая место.
– О! И вы!? – услышал он звонкий девичий голос. – Тоже купаться? Ну да, жара…
Соблазнительно красивая, в откровенном купальнике, Ида сидела на песчаном берегу в кругу местных девушек, что купались в рубашках. Заметив, как от смущения застыла на ремне рука Петра, поднялась и вошла в воду.
– Да вы раздевайтесь!
Пётр сложил одежду в тени густой лозы, в семейных трусах отплыл от места, где купались женщины, нащупал дно и, повернувшись спиной, начал мыться. Собирался было уже выйти, как подплыла она.
– А почему вы в клуб не приходите?
– Я не танцую.
– Хотите – научу. Познакомимся? Я Ида. Давайте на «ты». А вас… тебя как зовут?