– Пётр.
– Хорошее имя. А где работаете?
– На мельнице.
– Вы… ты мариентальский?
– Да.
– Красивое село – большое. Вы… домой?
– Домой.
– Не хочешь меня проводить? Я в школьном доме живу. От неожиданности он застыл и после долгого молчания спросил:
– А это… удобно?
– А почему нет?
– Девушкам не принято давать повод для сплетен – к себе не приглашают.
– По-новому надо жить! – засмеялась она. – Ну, тогда давайте на виду у всех прогуляемся.
Это был вызов, и Пётр его принял. Они медленно шли по центральной улице, и вскоре он заметил, что за ними наблюдают в окнах и через деревянные штакетники заборов. Одиночные прохожие останавливались и долго смотрели вслед.
Какое-то время шли молча.
– Хотите… хочешь чаю? – спросила она. – С мятой. У меня примус есть. Здесь недалеко.
– Да я что – не знаю, где школа?
– Ну, так – зайдём?
И он зашёл. В сенях стояло три стола, на каждом на двух кирпичах стоял «очаг» – примус. Жилая комната Иды была небольшой. В одном углу односпальная железная кровать, в другом квадратный столик, на нём ручная швейная машинка «Зингер», возле – три венгерских стула. Недалеко от столика красовался платяной шкаф, что вытеснял привычные сундуки крестьянского быта.
Несмотря на настольную швейную машинку, для чаепития оставалось место, и вскоре на столе появилось печенье, два гранёных стакана и два блюдца. Чай на примусе вскипел быстро. Ида легко находила темы для разговора. Рассказала о себе: в Энгельсе живут брат и родители, без согласия которых вступила в комсомол. И, так как их возмутил её своевольный поступок, она после педучилища попросилась подальше от родительской опеки.
– Нам, работникам образования и культуры, предстоит строить новый мир – начала она, точно делала доклад. – После революции и гражданской войны надо ликвидировать безграмотность. Работы – непочатый край. Так что приходи в клуб, помогай организовывать концерты. Приглашай знакомых и молодежь – ты её знаешь лучше меня.
– Скажу друзьям и знакомым, а дальше – их дело. В организации концертов я тебе не помощник.
В сумерки под предлогом: «Меня потеряли» Пётр поблагодарил хозяйку, поднялся и направился к двери. Ида, не скрывая симпатии, просила её не забывать и заходить в гости. Наедине с девушкой да ещё без предрассудков Пётр был впервые. Взволнованный двухчасовым разговором, он впервые подумал о женитьбе: «Неужто влюбился?..»
– Ты где задержался? – спросила Маргарет.
– На речке, – односложно ответил он.
– Мы поужинали. В летней, на плите, кружка молока и Kraut und Dampfnudel (паровые рулеты с тушёной капустой).