Среда
На рассвете Лина вышла из отеля в Ричмонде; над головой уже плыли серые облака. Сорок пять минут она ехала по мокрым дорогам, темное небо над головой будто гналось за ней, с телефонных проводов капало, позади оставались ярко-зеленые и желтые поля. Шины хлюпали по рытвинам и ямам проселков, но она ехала за дождем, а не навстречу ему, и наконец, уже перед самым Линнхерстом тучи разошлись, и из-за горизонта появилось солнце, блестящее и круглое. Последний отрезок пути она проехала по старой дороге, теперь уже асфальтированной, но чувствовалось, что еще недавно здесь были сплошные ямы и ухабы, поэтому ехала Лина медленно. Вдоль дороги высились ряды платанов, тени которых покачивались на растрескавшемся тротуаре. Лина щурилась от яркого солнечного света. Ветровое стекло, деревья, трава – все было усеяно сверкающими каплями.
В Белл-Крике теперь располагался «Женский центр искусств Белл-Крик» – музей, галерея и школа, – где могли жить и работать перспективные художницы. Женщинам предоставлялась небольшая спальня, общая кухня, студия для работы, наставничество приглашенных преподавателей и еженедельная стипендия. Центр щедро финансировался Фондом Стэнмора – Лина читала об этом – и был весьма популярен. С момента основания Белл-Центра в 1971 году захолустный Линнхерст стал местом отдыха для любителей искусства.
Увидев витиеватую вывеску: «Белл-Центр», Лина въехала на пустую стоянку для посетителей – мокрый пятачок утоптанного гравия и грунта, а потом пошла по мощеной дорожке к главному зданию. В воздухе пахло сырой землей, издалека тянуло навозом. Посмотрев вверх, Лина увидела, что со всех сторон ее окружают горы Голубого хребта – череда округлых, пологих холмов, серых от утреннего тумана. Они не создавали ощущения замкнутости – скорее, защиты, и выглядели как-то женственно – пейзаж из множества сложенных, сплетенных рук с мягкими изгибами и округлыми пальцами.