Развязали торбы и выложили еду: корявые лепешки из муки ручного помола, картошку в мундире, все те же кукурузные кочаны, три бутылки молока; у деда Мирона обнаружился обрезок старого, пожелтелого сала, но был он такой маленький, что делить его не насмелились, — помазали им лепешки и опять завернули, на потом.
Все, что не доели, дед Мирон собрал в торбу, крошки стряхнул в речку — рыбам, ополоснул руки, вытер их об себя, достал кисет и косой клочок бумаги, высек искру кресалом, прикурил от фитилька. Сел у воды, положил руки на колени, задумался — и стал такой же отрешенный, нездешний, каким Юрка видел его летом, с удочками.
— Тебе нравится? — спросил Юрку Володя.
— Что?
— В степу. Ходить пастухом.
За неполный день Юрка, конечно, мало что успел понять. Пока это была всего лишь прогулка. Но он сказал:
— Нравится.
— Привыкнешь… Нам не надоест. Попасем трошки, а потом пойдем учиться. Тебе восьмой?
— Ага, весной семь исполнилось, — гордо сказал Юрка.
— Ну от, вместе и пойдем. Ты — в первый, я — в четвертый.
— Не успею пойти.
— Почему? — удивился Володя.
— Мамка говорила — скоро мы из Устиновки уедем.
— Куда?
— Домой, в Ясногорск.
— А там у вас есть дом? Думаешь, уцелел?
— Кто его знает.
Володя загрустил:
— Жалко… Пожили бы с нами. Война кончится — вернетесь в Ясногорск.
— Да я бы жил, в Устиновке хорошо. Не знаю, как мать… А ты всегда будешь тут жить?
— Нет, не всегда. Как выучусь — уеду, на Азовское море. Или на Черное… Буду плавать на пароходах, выучусь на капитана. Може, когда-нибудь поплыву через океан, кругом земли, аж в Индию… или на необитаемые острова.
Володя мечтательно смотрел вдаль, радостное нетерпение билось в его больших серых глазах; он смотрел в осеннюю степь, а видел себя, наверное, уже на капитанском мостике большого океанского парохода, у берегов неведомых жарких стран, видел загадочные острова у горизонта, смелых чаек над мачтами и белый, убегающий след за кормой.
— Ты глобус когда-нибудь вертел? — спросил он живо.
— Нет. А какой он?
— Круглый. Как наша земля. А на нем нарисованы все страны, моря, горы, реки… Знаешь, как много на земле разных стран! Там и деревья не такие, как у нас, и звери, птицы, рыбы. Эх, жалко — никогда всю землю не обойти, не объехать… А ты кем будешь, когда вырастешь?
— Летчиком, — без всяких сомнений заявил Юрка, поскольку считал, подобно многим мальчишкам, что выше этого нет и быть ничего не может. — Как Чкалов.
— Летчиком — тоже хорошо, — одобрил Володя. — А я хочу в море. До войны мы с батькой два раза были на Азовском. Там у него знакомые рыбаки. Судаков ловили, бычка, таранку… После войны опять поедем. Когда батько вернется до дому.