Еле успев погасить инерцию, я повернулась и припустила вдоль стены, едва не подвернув ногу.
Скудный опыт общения неупокойника с живыми подсказал верную линию поведения и ему, и за моей спиной в такт быстро приближающимся шагам зачавкала грязь. Я опрометчиво оглянулась через плечо и, резко выдохнув, подхватила липнущий к ногам подол и поднажала, судорожно соображая на ходу.
До следующего стока не так далеко, но там дыру в стене перекрывает решетка — ржавая, но еще довольно крепкая. Я не успею выломать прутья, чтобы пролезть. Оставались городские ворота. Пусть стражники ни за что не пустят в город еще одну оборванку, но для себя, любимых, при виде неупокоенного колдуна ворота уж точно откроют, а там главное — как-нибудь прошмыгнуть и домчаться до трущоб.
Босые ноги суматошно шлепали по лужам, вязли в грязи, сокращая шансы на спасение. Но то ли смерть, то ли «святой» огонь лишили колдуна его способностей — во всяком случае, когда я рискнула снова обернуться, он неутомимо бежал следом, вывалив набок иссушенные остатки языка, и не даже не пытался запустить каким-нибудь заклинанием.
Испуганный вопль был излишним. Я со свистом втянула воздух сквозь стиснутые зубы. С прошмыгиванием у меня проблем никогда не было, а вот с забегами на длинные дистанции…
До ворот никак не меньше версты. Отсыревшие ноги немели, мокрые лохмотья хлопали по лодыжкам, еще больше затрудняя бег. А вот мертвый колдун по понятным причинам уже никогда не устанет. Не то чтобы я ему завидовала…
Но снова оборачиваться на бегу не стоило. Он был уже совсем близко.
На ходу соображалось с трудом, иначе было не объяснить, почему я вместо того, чтобы быстро спрыгнуть с мусорной кучи, забившей второй сток, пронзительно закричала, окончательно сбив дыхание. Неупокойник, воспользовавшись заминкой, наконец догнал меня, протянул почерневшую ладонь, хватанул за рукав. Я шарахнулась, и прогнившая ткань порвалась, но меня это не спасло — под ногой внезапно оказалось что-то склизкое, и я, не успев ничего сообразить, испуганно пискнув, шлепнулась на кучу отбросов. Из остатков рукава, жалобно звякнув, выпал украденный у храмовника кошель.
Колдун замер. Глаз у него уже не было, но я откуда-то точно знала, на что уставился обгоревший труп, и проворно цапнула кошель, быстро распуская завязки. Если уж один вид остановил мертвяка, так может, содержимое и вовсе прогонит?..
На донышке валялась погнутая медная монетка. Больше ничего.
Неупокойник, будто опомнившись, потянулся к ней. Почерневший в огне череп оказался совсем близко, и от накатившего запаха меня чуть не стошнило. Но мертвяк проводил отсутствующими глазами мою руку — и не сдвинулся с места.