Ему нужен был помощник, а лучше два, которые бы прикрыли его, когда он будет потрошить комплекс. Если бы это было на родине, дома, то он без труда нашел бы хоть десять. Но здесь он был чужой и рассчитывать мог только на родственников, которых он как раз и не хотел вмешивать. Сам, только сам. Именно так он может показать им, кто он есть на самом деле.
Он уже склонялся к тому, что все сделает один. Это будет красиво. В одиночку сделать такое дело — значит получить в итоге заслуженное уважение. Не каждому это под силу. Только настоящему герою. Целый день он упивался этой мыслью. А вечером вынужден был прийти к выводу, что одному такое сделать невозможно. То есть, если все хорошо продумать и не бояться, можно. Но шансов уйти почти нет. Или охрана подстрелит, или случится еще что-нибудь. Например, машина не заведется — ведь брать нужно чужую, чтобы по ней не нашли, а как поведет себя чужая машина, неизвестно.
Поздно вечером, когда он сидел в пустом зале кафе и без аппетита ел, уставший от мыслей, которыми не с кем было поделиться, он тупо, без интереса смотрел на буфетчицу Зою. С ней дядя Беслан иногда уединялся на маленьком складе среди ящиков со спиртным и сигаретами. Смазливая девка с ленивым взглядом жующей коровы Атби не нравилась. Чувствовался в ней какой-то подвох, ненадежность. Он помнил, как месяца три назад, когда он только осваивался в кафе, в зал вошли двое, сели за дальний столик, взяли пиво и принялись его цедить, воровато посматривая по сторонам. Он сразу почуял неладное и сказал дяде, который не стал отмахиваться от подозрений, а позвонил кому-то, и через десять минут к кафе подъехал черный джип, из него выскочили четверо в кожаных куртках, прошли в зал и сели за столик к тем двоим. О чем они говорили, слышно не было, но разговор был серьезный. Те двое допили свое пиво и тихо убрались, с тем чтобы больше тут не показываться. Дядя похвалил племянника за бдительность и сказал, что это залетные и хотели на дурачка взять кассу. А некоторое время спустя Атби случайно увидел на улице одного из тех двоих. Он шел под ручку с Зоей, и они о чем-то говорили. Значит, они были знакомы, и буфетчица, скорее всего, была наводчицей. Хотел рассказать о своих наблюдениях дяде, но потом этот эпизод забылся, исчезнув из памяти. Зато вспомнился тогда, когда надо.
Он дождался, пока она выйдет на улицу, догнал и сказал, что у него к ней дело.
— Какое дело, Атаб? — игриво спросила она, привычно коверкая его имя. Вела она себя как дешевая подстилка. Наверняка подумала, что он хочет затащить ее в койку.