— Я хочу сам посмотреть, — решительно сказал он вставая.
— На что? — лениво удивилась она, впервые продемонстрировав хотя бы подобие каких-то эмоций.
— На детей.
— Нет, это я понимаю, что на детей. Для чего вы хотите на них смотреть?
Олег начал терять терпение.
— Я хочу найти свою племянницу.
— Так я же вам уже сказала.
— Это я слышал. Теперь я хочу собственными глазами убедиться, что вы не ошибаетесь.
— Я-a? Ошиба-аюсь?
— Вот именно. Короче так. Или вы мне всех сейчас показываете, или я иду сам. Без вас. Это понятно?
— Так понятно, да. Ну если вы очень хотите. Пойдемте.
Договорив, она отшатнулась от подоконника, и лист столетника распрямился, закачавшись в судорожном благодарном поклоне.
Олег первым вышел из помещения и двинулся налево по коридору.
— Не туда идете, — окликнула его женщина, запирая за собой дверь. Обернувшись, он увидел у нее в руке внушительную связку однотипных ключей.
Она пошла в противоположную сторону, и Олег был вынужден направиться за ней, с опаской вслушиваясь в писклявый скрип половиц под ногами. Они прошли почти до самого конца коридора, и нестройные звуки фортепиано стали громче. Наконец обладательница странного халата и сама до предела странная остановилась около очередной двери и сказала, посмотрев на Олега:
— Только вы громко не говорите. Хорошо?
Он машинально кивнул, больше занятый тем, куда поставить ногу; за пару метров до остановки ему показалось, что одна из досок не просто скрипнула, а затрещала.
Женщина открыла дверь и вошла первой, Олег следом. На пару секунд имитирующие музыку звуки достигли апогея, а потом смолкли.
Помещение, куда они вошли, не могло попасть ни под одно приличное и короткое определение, типа "класс", "спальная" или нечто в этом роде, способное одним словом обозначить функциональную принадлежность. Около одной стены стояла поставленная на попа длинная школьная доска, так что верхний ее край едва не упирался в потолок, весь в следах многочисленных протечек, разрисовавших его абстрактными черно-рыжими фигурами. Вдоль другой стояло полдюжины металлических кроватей, только пять из которых были заправлены, а на шестой мертвыми трупиками лежали темные куртки и пальто, под которыми на полу стояли разноразмерные черные резиновые сапоги. В углу стояли и лежалой доски и корявые сосновые сучья, а рядом с ними топор с поврежденным топорищем. Это топливо для стоящей посредине комнаты печки, сделанной из металлической бочки. У третьей стены стояло пианино без передней панели, а за ним сидела девушка в знакомом лиловом халате и внимательно смотрела на вошедших. Вокруг нее на табуретках и стульях сидело пятеро. Олег даже не сразу понял, кто здесь кто. У всех одинаково короткие прически, серые, нерадостные лица с обращенной на него внимательной настороженностью. Только секунды спустя он сообразил, заметив юбки, что здесь две девочки и три мальчика, возраст — лет от семи до четырнадцати. Впрочем, все настолько худые и какие-то изможденные, что можно легко ошибиться в оценке. Аленки среди них не было.