Заметив на улице Расмура, я понадеялась встретить и его племянника, но в тот день, как и в несколько предыдущих, Ареса не выпустили из академии, видимо, удерживая от необдуманных поступков. Ему даже не дали повидаться напоследок с родными: разорившись, отец и дядя уезжали, не зная, вернутся ли потом в Берльорд.
Я не представлялся, что мне делать дальше. Мне не к кому было идти. Я лишилась дома и работы, меня выгнали из дома целителя, где я могла бы переночевать. Лучший друг тоже ничем не мог помочь, а всех остальных людей из своего окружения я знала по кухне, и их постигла та же участь.
Я уже собиралась лечь спать на голую землю, будто в первые дни жизни в городе, когда вспомнила, что в Берльорде есть ещё человек, который впустил бы меня на ночь. Сердце забилось чаще. Только поможет ли он мне? Я вспомнила холодные и равнодушные глаза, наблюдающие, как я раскладываю карты. Едва ли ему свойственно человеколюбие. Но затем последовала вспышка, и воспоминание сменилось на другое: я увидела светлую улыбку на губах Ивара, появившуюся, когда я согласилась попробовать стать его другом.
Уже темнело, но я решилась пойти на пристань, чтобы попроситься на ночлег к Ивару. Я не знала, пустит ли он меня к себе или нет, но не хотелось терять надежды. На город опустился сумрак, и я чуралась каждой тени, опасаясь встретить лихача. Мне начало казаться, что отправиться в «нижний» город на ночь глядя было не самой хорошей идеей, особенно в свете последних событий. Лучше уж я дождалась бы утра в более благополучном районе Берльорда…
Я шла, вздрагивая от малейшего шума, а, внезапно услышав за спиной тихие шаги, испуганно понеслась вперёд, не оборачиваясь назад. Сердце дико колотилось, и появилась резь в боку. Путь казался бесконечно долгим, а преследователи не отставали, тоже перейдя на рысь.
Когда я наконец оказалась возле дома Ивара, то бешено заколотила руками по входной двери. Хозяин, как и прежде, не открыл её тотчас. Но когда это всё-таки случилось, я буквально ввалилась внутрь, дрожа от страха.
Мужчина удивлённо замер. Наверное, я напоминала призрака со своим бледным, испуганным лицом, всклоченными волосами и синими от холода губами. По крайней мере, Ивар озадаченно произнёс:
— Уна? Что с тобой?
Я бы удивилась внезапному проявлению беспокойства, но не могла вымолвить ни слова. Зубы стучали. Мне мерещился блеск стали и лязг ножей. Район Рыбацкого переулка умел наводить ужас с наступлением тьмы. По утрам в нём постоянно находили изувеченных покойников и тела изнасилованных жертв. Он-то и днём не слыл спокойным, а уж ночью…