- Она любила его?
- Не думаю. Большую часть своей жизни они крутили интрижки на стороне - после того, как мы с Гуннаром появились на свет. Очень удобно сложилось - сразу и наследник, и запасной игрок.
- До того, как у вас появилась идея обвести советников вокруг пальца, как вы представляли себе собственное замужество? - спросил Мауро, не в силах сдержать любопытство.
Он и сам не понимал, отчего его это интересует. Астрид вынудила его на беспрецедентный шаг, поставила его в положение, в котором он не хотел быть, перевернула всю его жизнь. Не то чтобы он не хотел ребенка - просто, скорее, легче было продолжать жить одному. Мать Мауро уже скончалась - сказались годы сурового существования. Последнее время она жила в пентхаусе, и, возможно, это ненадолго продлило ее годы, но совсем, совсем чуть-чуть. Отец был по-прежнему жив, но Мауро поклялся, что никогда больше не заговорит с ним. Поэтому будущий ребенок стал бы единственным существом, о котором он мог бы и хотел заботиться. Это не было вызвано чувством долга - желание это пряталось где-то глубоко в душе, там, куда Мауро не заглядывал уже долгое время.
- Я не задумывалась об этом, - призналась Астрид. - Полагала лишь, что родители будут активно подбирать мне женихов, но ничего подобного не произошло. Отец умер, когда мне было двадцать девять, до сих пор не знаю, почему он не попытался выдать меня замуж.
О своем плане я думала уже год назад - и знала, что хочу воспитать ребенка одна. Относительно же мужа у меня мыслей не было.
- Вам не хотелось любви?
Астрид опустила голову, затем, подумав, слегка покачала ею и рассмеялась.
- Все, чего мне хотелось, - чтобы люди видели, что я достойна править, несмотря на то, что женщина. Что я хороший лидер, преданный своему делу, любящий свою страну и народ. Фантазии о любви никогда не забредали в мою голову - зачем мечтать о ней, если даже уважения не могу заработать?
Мауро мог бы сказать нечто похожее о своем отношении к любви, хотя и не считал, что не заслуживает ее. Скорее, он не верил в ее существование. В его понимании любовь была не чем иным, как иллюзией. Именно она страдала первой в сложной ситуации - и в конце концов, люди неизменно склонялись в пользу своих интересов, а не другого человека. Теперь это его не расстраивало, как раньше. Мальчишкой Мауро еще верил в любовь и считал, что, если бы отец по-настоящему любил мать, у них была бы настоящая счастливая семья. Он верил и в то, что отец полюбил бы его, если бы им удалось встретиться. Правда пришла к нему гораздо позже, и она была весьма прозаична: отец любил только себя и ту жизнь, что вел в роскошном дворце с женой и детьми - законными, родившимися в браке от утонченной аристократки. Мать же никогда не питала иллюзий относительно того, какое место она занимала в жизни мужчины, случайно ставшего отцом ее ребенка, и не скрывала этого от сына, чтобы искоренить в нем всякие надежды на счастливое воссоединение.