Еще раз спасибо и передайте сердечный привет Вашей жене.
Целую Вас, Ваш Святослав Рихтер.
Черновик
Дорогой Святослав Теофилович.
Я очень благодарен Вам за откровенное и доброе письмо и за ту готовность, с которой Вы приехали на выставку и потратили на меня время.
Я понимаю, что подробный разбор всего, что я выставил, выраженный мягко, дружески и совершенно откровенно, потребовал немало душевных сил, и я благодарю Вас за такое серьезное и бережное отношение ко мне.
Мне было очень радостно прочесть о том, что Вы почувствовали на выставке мастерство, уверенность и блеск. И я в это поверил, так как Ваше письмо, его содержание и тон исключают всякое недоверие.
Конечно, мне бы хотелось, чтобы все было наоборот. Пусть бы не было ни блеска, ни мастерства, а то, что я делаю, чем живу, оказалось бы более близким для Вас. Ведь Ваше мнение для меня дороже всех остальных вместе взятых.
Что скрывать – я очень огорчен.
Наверное, постоянное стремление выразить в своих работах что-то очень существенное для меня, но то, чего, пожалуй, нет в изобразительном искусстве, а что проявляется в жизни, или в литературе, или в публицистике, наконец, завело меня в область крайне субъективную, и я почти потерял связь со зрителем. Я вижу сам, что мои вещи резко некрасивы, и в этом, наверное, и есть причина Вашего неприятия того, что Вы видели. Мне сказали, что Вы были на выставке два раза, оба раза с Олегом[10]. Спасибо вам обоим.
В последние годы я занялся преимущественно черно-белой графикой, ибо состояние моей крови не подпускает меня ни к живописи, ни к металлам.
Очень рад, что Гоголь и Шостакович показались Вам интересными.
Листы к книгам Маркеса названы так условно. Это рисунки о физической боли, а если говорить буквально, то это Раменская больница, где я провел короткое, но весьма значительное для меня время.
Назвать это своим именем было нельзя, так как в этом случае рисунки были бы немедленно сняты. Конечно, это не имеет значения при оценке, но просто к слову.
Нина тронута и рада, что Вы отметили среди ее работ Цветаеву, Толстого, Вивальди и Генделя. Она благодарит Вас и кланяется. Я же обнимаю Вас крепко и как-то по-новому благодарно Вас люблю.
Ваш Митя.
В больницу (черновик)
Дорогой Святослав Теофилович, сейчас узнал, что Вы больны, в больнице, и Вам только что оперировали сердце…
Ваше письмо из Вены, не содержащее ни слова о здоровье, как теперь я понимаю, было отослано перед самой операцией…
У меня какое-то горькое чувство, что это произошло не в Москве.
Конечно, в любом городе мира для Вас, естественно, будет сделано все самым лучшим образом, но мне, в моем эгоизме, хотелось бы в это трудное время быть ближе.