С какой бы радостью я посидел бы с Вами, если бы Вы того захотели. Подал бы и принял все, что подают и принимают в таких случаях, погладил бы по руке, а дальше, глядишь, стало бы легче, и мы, может быть, вспомнили что-нибудь хорошее, Анну Ивановну, например, и поездку в Теряево, и пиво в грязных кружках на полустанке, или, может быть, ту Пасху, когда мы с Вами выкрасили разом сто яиц, не сделав ни одного одинакового и даже похожего.
Но Вы далеко. Вы захотели пройти свое испытание у чужих. Чего же не доставало Москве? Умения? Собранности? Надежности? А может быть, сердечности?
Наверное, последнего…
А ведь сколько сияющих глаз и даже счастливых слез я видел именно в Москве на Ваших концертах много десятилетий подряд.
Мы берем и не возвращаем. Мы всегда в долгу у любимых художников. И сейчас я как-то особенно остро чувствую это. Конечно, Вас любят, любят по-настоящему. Но кто может сейчас разделить с Вами больничное одиночество и страдание?
Милый, дорогой Святослав Теофилович!
Шлю Вам в эти дни всю мою любовь! Да пребудет она с Вами!
Сегодня Великий четверг. Мы с Ниной зашли в церковь на улице Неждановой, прямо под окнами недавней Вашей квартиры, окнами шестого этажа. Кажется, только вчера мы перевозили сюда книги и ноты с улицы Левитана.
…Дом высился, как каланча,
По тесной лестнице угольной
Несли рояль два силача,
Как колокол на колокольню.
И дальше:
Я всегда вспоминаю это, проходя здесь. Почему-то именно здесь, а не на Бронной…
Целую Вас и Нину Львовну. Христос воскресе!
Ваш Митя.
Воистину Воскресе, милый Митя!
Я только что вернулся и нашел Ваше душевное письмо и книжку «Всходы вечности» (ко дню рождения). Спасибо Вам за нежное чувство и подарок. Я всегда очень ценю непосредственность, свойственную Вашей личности.
Желаю Вам и Нине только Счастья.
Ваш С. Рихтер.
Письмо-воспоминание (черновик)
Дорогой Святослав Теофилович!
Ваш замечательный подарок получил. Что же подарить Вам в ответ? Рисунок? Ну, нет. Рисунки пусть дарит Вам Пикассо! Я же решил написать Вам письмо-воспоминание, в котором Вы увидите свой портрет, тот портрет, что сложился в моей памяти. Это и кстати. Ведь Ваш подарок мне имеет надпись: «на память о прошедших днях». Так вот: о прошедших днях я и хочу написать.
* * *
Впервые я увидел Вас в 1947 году. Наверное, это было в мае, а может, и ранней осенью. Я летел домой, что называется «сломя голову» после какой-то уличной игры.
Вдруг на дорожке нашего палисадника я почти столкнулся с незнакомым человеком. Он был высок, рыжеволос, в голубой легкой рубашке и кофейных брюках, но главную примечательность составляли красивые заграничные ботинки, хоть и не новые, но все еще великолепные. В тот день у нас тайно гостил близкий друг моих родителей, репрессированный летчик, и появление чужого возле нашего дома меня испугало. Но облик незнакомца убеждал мгновенно – это безопасно.