Открытка из Японии. Изысканное черное кружево по белому фону. На обороте: «Митя! Вот какие здесь деревья!»
И все…
В открытках к Анне Ивановне Трояновской перед обращением всегда стояло Что это такое? Это ритмическая фигура начала Фантазии Шуберта «Скиталец», начала любимейшего его сочинения. Он как-то сказал о «Скитальце»: «Для меня это, быть может, лучшее сочинение в мире».
Но почему именно Анне Ивановне Трояновской посылалось это та, та-та-та, та-та-та?
Это был его стук. Так стучал он ей в окно, в нижнюю часть стекла, или по железу карниза.
Анна Ивановна жила на первом этаже старого дома близ Никитских ворот.
Она жила в той же квартире, где и родилась в 1885 году. До революции вся квартира в одиннадцать комнат принадлежала ее отцу, доктору Трояновскому. Теперь же здесь теснились одиннадцать семей. Бывало трудно. В коридоре у общего телефона часами с кем-то бранился таксист. Потом его сменял студент. У него бурно шла личная жизнь. Потом вылезала полоумная, пьяная старуха, на лиловых отечных ногах, с редкими длинными волосами, свисавшими до поясницы, и бессмысленными глазами. Было в ней что-то от утопленницы. Ее звали Ундина. Она как будто тоже пыталась звонить, но главное, ждала коридорных встреч. Иногда она кокетничала, иногда мочилась прямо у телефона, и после нее всегда болталась на шнуре не положенная на рычаг трубка.
Словом, жили не хуже других. Никто никого не замечал, однако все замечали музыку.
Музыка раздражала.
Рихтер никогда не звонил у двери, а стучал с улицы (!) Скиталец…
Это произведение все время было с ним в жизни. Но только ли? Оно было в его Судьбе.
В Москве в разное время было у него четыре адреса. Сначала – Арбат, где он жил у жены, певицы Нины Дорлиак. Это тоже была коммуналка. Правда, они занимали две комнаты, но в коридоре, на кухне было почти то же, что и у Анны Ивановны.
Потом, уже в пятидесятых годах, они переехали в отдельную двухкомнатную квартиру, у самой железной дороги на краю города. Так с коммуналками было покончено. Но появившиеся у него два рояля съели все жизненное пространство его первого собственного пристанища.
Следующее их жилье – квартира в Доме Союза композиторов, выстроенная на Сталинскую премию, присужденную ему в те годы.
Однако дом музыкантов отличался такой звукопроводностью, что день и ночь гудел и гремел. Заниматься там было почти невозможно, и он продолжал играть у Анны Ивановны. В начале семидесятых они опять переехали. Теперь это был дом на Бронной, где они получили две квартиры рядом на самом верху. Стену разобрали, и получилось жилье в пол-этажа.