Джамуха прошел за юрту, ступнями ног ощущая ледяной холод, и, покачиваясь, долго мочился на сухую траву. В голове покалывало от малейшего движения. Подвязав штаны, он иноходью вернулся в юрту.
Ощупью, далеко обходя очаг, прошел к столу, нащупал руками кувшин, приподнял – на донышке еще плескалось немного арзы. Приложившись губами к горлышку, капая себе на грудь, выпил три больших глотка. Долго стоял, придавливая в горле крепкое, вонючее питье, выправляя дыхание.
Отдышавшись, он снова подошел к двери, приоткрыл полог.
– Эй!
Воин у внешнего очага, проснувшись, тряхнул головой и оглянулся на него.
– Подай огня! – крикнул ему Джамуха и, вернувшись к кровати, с тяжелым вздохом повалился на спину.
«Алтан, это он во всем виноват… Скоро все узнают, что борджигины не поднимали меня на ханство, тогда все пропало! Узнает и Тэмуджин, что я всем врал про него… если уже не узнал… ах, зачем я ввязался в это дело!.. Ну, Алтан, подожди же, если сегодня не приедешь и не доложишь, что борджигины одумались, ты мне за все ответишь…»
Вошел воин с горящей лучиной, зажег бронзовый светильник, поставил на столик и бесшумно вышел.
Выпитое понемногу ослабило боль в голове, полегчало в груди, но ядовитые мысли, вязкие и тяжелые, не отпускали, томили душу.
«Как же быть мне, если дело мое пропало? – спрашивал он себя и не находил ответа. – Эх, не нужно было сразу ехать к керуленским, надо было сначала дождаться, когда Алтан с борджигинами поговорит, а потом уж решать».
Он встал, присел к столу, налил в чашу остатки арзы и, отдышавшись, выпил.
За стеной послышались шаги. Полог двери приоткрылся, в юрту заглянула мать.
– Ты уже встал? – Она прошла на женскую сторону, осуждающе глядя на него, присела к очагу. – Нам нужно поговорить.
– Что, прямо сейчас надо поговорить? – с досадой спросил Джамуха. – Разве другого времени у нас нет?
– Ты передо мной не криви лицо. – Голос матери был необычно тверд. – Я сейчас хочу поговорить с тобой.
– И о чем мы будем говорить? О коровах?
– Помолчи и послушай меня. Эти Алтан с Даритаем и Бури, видно, втянули тебя в дурное дело. Я поняла так, что вы в стороне от Тэмуджина замышляете свое дело. Как же ты мог поступить так глупо?
Джамуха недовольно передернул плечами, но промолчал.
– Я никогда раньше не встревала в ваши мужские дела, но сейчас я должна сказать, чтобы ты себя не погубил. Так вот, даже если у тебя и появилась возможность стать ханом, ты не должен делать это без Тэмуджина. Уж лучше не быть ханом, чем терять дружбу с таким человеком.
– А он что, особый человек?
– Да, для тебя он особый! Когда ты после смерти отца не знал, как дальше жить, кто привел на помощь кереитского хана? Алтан?.. Или Даритай с Бури?.. Я ведь их хорошо знаю, еще с детства. Алтану лишь бы какую-нибудь смуту затеять, а потом отскочить в сторону и сделать вид, будто он ни при чем. Все отцовским ханским именем прикрывался. Даритай такой же был: нашкодит и за спиной Есугея прячется. А Бури – недоумок, с него был спрос, как с бычка, получит прутьев и дальше шагает. Среди всех один Есугей был и умен, и честен. И Тэмуджин, по всему видно, в отца пошел. Счастье, что он твой анда, и потому тебе надо держаться за него. Все тебя предадут, бросят одного, только он будет верен до конца. Запомни это.