– Ну вот, вы теперь заимели свой отряд, Джэлмэ привел друзей, теперь и Боорчи надо собрать своих.
Тот сощурил глаза, скрывая внутреннее нетерпение, ответил:
– У меня в аруладском курене тоже есть на примете подходящие парни. Пришла пора призвать их.
– Вот и поезжай.
Боорчи улыбнулся:
– Ну, я в одном курене столько не соберу, но полсотни хороших парней, думаю, приведу.
– Веди сколько найдешь, – Джэлмэ махнул плетью, – сколотим общий отряд и будем вместе держать его.
На другое утро Боорчи уехал собирать своих старых друзей, а Тэмуджин с Джэлмэ передневали в курене.
Тэмуджин, все последние дни не слезавший с коня, хотел хорошенько отдохнуть и выспаться, но его разбудили. Едва поднялось солнце, искоса заглядывая в дымоход, к нему, прознав, что он в своем курене, приехали шестеро табунщиков и пастухов, желая решить спор о пастбищах. Злые, они возмущенно пререкались между собой, каждый доказывал свою правоту.
Тэмуджин выслушал каждую сторону и, спросонья мало вникая, кто из них прав, решил, что в этом лучше всего разберутся старые, знающие люди. Он пригласил нескольких уважаемых стариков, дедовских нукеров, попросил их съездить с табунщиками, осмотреть место и решить спор.
Только он прилег, пришла толпа женщин с южной стороны куреня – жаловаться на джадаранских юношей: мол, те задирают наших подростков.
– Как уехали наши мужчины на учения, – возмущенно тараторила толстая, боевая на вид баба, – тут же эти начали поднимать свои головы. А теперь проходу не дают нашим детям, к реке им нельзя пройти.
– Заняли весь берег и не пускают наших, – поясняла другая. – Это они осмелели, когда ваш Хасар уехал. При нем они побаивались.
– Надо бы их проучить, – говорили третья. – Хорошо бы их плетьми отстегать, чтобы запомнили…
Тэмуджин прогнал их, отказавшись вмешиваться в это дело. Он заявил, что подростки не малые дети и давно пора им научиться самим стоять за себя, а не за женскими спинами прятаться.
Джэлмэ весь день был занят тем, что устраивал жилье для прибывшего отряда. Он распорядился, чтобы освободили место вокруг нойонского айла для новых юрт. По всему куреню собирали лишние прутья на решетки для стен, жерди для потолков, войлок для покрытия, веревки для крепления. За недостающим посылали в соседние курени.
По решению старейшин, обрадованных пополнением в войске, женщины со всего куреня натаскали кучи овечьей шерсти, выпросив сколько-то еще у Оэлун, и рядом с нойонским айлом били войлок на постель молодым воинам. Те же старейшины, посылая гонцов к другим куреням, объявили повинность для всех незамужних девушек улуса: сшить двести овчинных шуб и малахаев – на зиму новому отряду.