Рагнарёк (Байетт) - страница 42

На первую страницу
. Речь вёльвы звучала заклинанием, от которого по спине подиралмороз. Все было в настоящем времени. Пророческое видение будущего разворачивалось здесь и сейчас. Читая разные пересказы, девочка всякий раз созерцала гибель мира. Даже дурные сны Бальдра были предвестиями ужасов Рагнарёка. Эта история не похожа была на библейский рассказ о конце света, в котором бог воскресший, но неживой, возвращается, чтобы судить живых и мертвых. Здесь боги сами предстояли суду. Но кто был судия? Что вызвало Рагнарёк? Локи, ждавший, что его отыщут, поймают, свяжут, знал, что с началом его мук начнется время Рагнарёка. Его будут пытать, пока не настанет Рагнарёк. Никто, думала девочка, никто не сомневался в том, что грядет гибель: ни боги, ни волки, ни змеи, ни многоликий лукавец Локи. Все оцепенело следили за ее приближением, никак не пытаясь ее отвратить. Так кролик глядит на кровожадную ласку. Христианский бог наказывал грешников, а «хороших» мертвецов возносил на небо. Боги Асгарда были наказаны за то, что их мир и сами они были плохи. Недостаточно умны, недостаточно добры. Девочка думала о дикой охоте – на детских площадках, где все наваливаются на одного, в небе, где гудят бомбардировщики. Ей нравилось думать, что боги плохи и мир плох. Что миф вечен и все герои знают свою судьбу.


Тоненькая девочка и время


Думаю, в детстве это невозможно – вообразить конец всех вещей. Вокруг бушевала война, но девочка больше боялась вечной скуки, боялась, что не сделает ничего настоящего, что день за днем будет идти в пустоту. Думая о смерти, она вспоминала мальчика, жившего в доме напротив. Когда в школе сказали, что он умер от диабета, никто из детей не знал, что чувствовать. Одни засмеялись, другие заерзали на стульях. Девочка не стала воображать мальчика мертвым, остановилась на том, что его нет и больше не будет. Она знала, что отец не вернется, но это относилось к ее жизни, а не к его. Отца больше не будет. Ей снились страшные сны о виселицах. Невозможно было представить, что человек способен обречь человека на такое: коротать дни в ожидании неотвратимого конца.

Рагнарёк


Начиналось медленно. Овес и ячмень ждали серпа, а в полях уже гуляли вихорьки колючего снега. Луна осеннего равноденствия, огромная и красная, еще висела в небе, а по ночам пруды уже затягивало льдом. В кувшинах замерзала вода. Все сильней становился холодный, пронизывающий ветер. Он не стихал теперь никогда, и люди привыкли накидывать капюшон и ходить, опустив голову. Виноград замерз прямо на лозах, и вскоре бочки наполнились волшебным, сладким ледяным вином. Не успели налиться поздние осенние овощи, как ударил мороз, и все они повяли и скукожились. Леса опали рано, и сухие листья кружились на ледяном ветру. Свет поначалу был прозрачный и холодный, и все блестело вокруг: замерзшие колеи, сосульки на подоконниках и кустах – они и не думали таять, а наоборот, только прирастали и делались острей. Потом прочно установилась зима, и небо потемнело, затянулось свинцовыми снежными тучами. Самый воздух был полон снега, града, кружащих колких льдинок. Земля отвердела, уплотнилась под ногой, словно бы съежилась. Промерзла так глубоко, что лопата не брала. Морковь и репу было не вытащить, так вся и померзла. Прирастал лед на озерах, понемногу захватывал речные русла. Рыбы уходили на глубину. Сперва они могли еще плавать под ледяной толщей, потом, вялые, полумороженные, полумертвые, погрузились в ил. Мужчины выходили с топорами наколоть льда в кадушку, чтобы он потом растаял в тепле и получилась вода. Сначала все это их даже бодрило: испытание силы, испытание мужества. Коров загнали в коровники, овец взяли в дом – тех, что не замерзли насмерть в сугробах, растущих не по дням, а по часам. Под столом бродили куры, у очага нежились свиньи. Мужчины отравлялись в лес на снегоступах, на лыжах, на санях, валили деревья на дрова, охотились на зайцев и кроликов, на оленей, что поменьше, на куропаток и разную птичью мелочь, примерзшую лапками к кустам. Но с каждым днем добыча становилась пугливей и хитрей.

Следующая страница