Порывшись среди полок, Шай отыскал бумажный сверток с говяжьей вырезкой под стазисом. Припомнил, что сам же его сюда и положил пару дней назад, и строго глянул на Эрин – выходит, она так и не приготовила себе ничего, перебиваясь конфетами и яблочным пирогом, который передала Агнес.
– Не припоминаю, чтобы феи питались пыльцой, – отчитал её Шай.
Эрин лишь плечами пожала и, кажется, ничуть не прониклась его укоризненным тоном.
– Я плохо готовлю. Не стала портить.
Ну вот и что с ней такой делать? Шай вздохнул, подавил желание утащить свою несносную маленькую фею в свою же башню (в голове, помимо наглой внутренней утки, едко хмыкнул Себастьян) и взялся за нож. Эрин инициативу решила поддержать: под руку не лезла, но крошить овощи в салат взялась охотно.
Идиллия, что уж тут.
Руки хоть и были заняты, а всё же покоя мозгам отчаянно не давали. Поговорить хотелось. Узнать, почувствовать, хоть немного разобраться в Эрин и в том, что творится у неё в голове. А творится, судя по всему, многое. Шай вот и представить себе не мог, каково это – знать будущее.
– Расскажи про нож, – попросил он. И поди пойми, почему именно эта фраза сорвалась с языка. – У нас была сделка, помнишь?
– По одной очешуительной истории за раз? – хмыкнула Эрин в ответ. – Это подарок. От друга. Феи же любят всё блестящее.
Вот только веселья в её голосе вовсе слышно не было. Неприязни, впрочем, тоже. Скорее, грусть или тоска. Эрин отложила нож – не тот, о котором шла речь, обычный кухонный, обтерла руки полотенцем.
– Его звали Вилберн, но все знали его как Кондора. Возможно, ты даже слышал о нём.
Шай невольно нахмурился. Про ассасина из числа профи он, конечно же, слышал – нередко от приятелей-законников, но чаще всего от Кэрта – тот, едва заслышав пафосную кликушку, недовольно фыркал и взрывался фонтаном едких пассажей, костеря этого Кондора безвкусной подделкой, бездарным мясником, Девятисмертом для нищих… Но оно и понятно: кошачий кузен всегда был с придурью. Эстет херов. Даже в том, что касается убийств за деньги.
Убийство оно и есть убийство. Главное – результат. Что ни говори, а в душегубстве Кондор был вполне себе хорош: заработать репутацию и пролезть в верхний эшелон, по пути не убившись об какого-нибудь некроса, дорогого стоит.
Потом, правда, наверняка зазнался, почувствовал безнаказанность и… И всё. Больше птичка крылышком не машет.
«Вот и славненько, – подумал Шай, недобро сощурившись. – Нечего порхать вокруг чужого добра».
Это даже ревностью сложно было назвать – просто одна мысль о том, что вокруг Эрин роится нечистый на руку и помыслы психопат, будила в Шае грифона. Агрессивно защищающего «м-моё» и непроходимо тупого в своём упрямстве. И да, совершенно точно не терпящего никаких пернатых конкурентов…