Возможно, наши толком не начавшиеся отношения на этом и закончились. (И видят боги, мне не должно быть так хреново от одной лишь мысли о том, что он во мне разочарован.)
Ладно, пожалуй, тут я изрядно покривила душой. Как бы ни бесило Люка моё бегство на изнанку грёбаного мира, он поймёт, почему я так поступила. Поймёт и, вероятно, даже простит — потому что Люк — это... ну, Люк. Всегда такой благоразумный, отзывчивый, понимающий и. да чтоб его, просто слишком хороший для сумасбродной идиотки вроде меня.
Я поморщилась и зашипела от боли — это Джорен, опустившись передо мной на колени, осторожно провёл рукой по моему бедру. Похоже, резанули глубже, чем казалось поначалу: нога с каждой минутой ноет всё сильнее, и штанина спереди насквозь пропиталась кровью.
— Выглядит скверно, — озвучил очевидное Джорен, насморочно шмыгнув носом. — Поискать тебе зелье?
— У меня есть.
Откопала в рюкзаке пару-тройку разновеликих флаконов с зельями и банку густой зеленовато-белой мази, резко пахнущей травами. Какое-то время мы с Джореном молчали, занятые лечением. Ранений, мелких и не очень, хватает и на мне, и на нём. В Сиде нелегко быть бастардом.
— Ну давай, поведай мне: на кой ты ввязался в делишки Иорэта? — наконец произнесла я, и он весь сжался под моим требовательным взглядом. — Из того, что я о нём узнала, он не кажется хорошей компанией. Мать наша Тьма, Ллей Джорен, ты же знаешь, что я делаю с похитителями младенцев.
— Я никого не крал.
— Ты соучастник преступления.
— Я никого не крал! — упрямо повторил Джорен, поднявшись на ноги и всем своим немалым ростом нависнув надо мной. — Я помочь хотел, ясно? Иорэт искал хорошего зеркальщика, и я. Майред, ты ведь знаешь, мне не слишком нравится идея о подменышах в жадных лапах людишек. Однако там им безопаснее, чем здесь.
— Для этого есть Железный чертог!
— Иди и расскажи Иорэту! — огрызнулся он, в мыслях явно дивясь собственной дерзости.
— Хотя здесь имеется небольшая загвоздка — Иорэт, похоже, мёртв. Или даже мёртв-мёртв-мёртв, если верить твоей мамаше.
— Никакая она мне не мать, — буркнула я, не чувствуя особой потребности продолжать спор. Ллей Джорен — простодушный и недалёкий, но очень добрый парень. Ну, по меркам сидхе. И, конечно, он не смог пройти мимо детей-сирот, таких же, как он сам. — Как звали Иорэта? Как он выглядел?
Джорен повёл плечами, будто сбрасывая накидку с плеч. Его статная фигура стала более приземистой и щуплой, бронзовые оленьи рога сменились тёмными винтовыми, кожа поголубела, а в бездонной черноте глаз вспыхнули яркие ультрамариновые искры.