Соломка сидела одна, к ней никто не подсел.
Впрочем, стоило ли удивляться? Она откинулась на спинку сидения и смотрела в окно, на проплывающие мимо деревья, на пушистые облака. Смотрела, хотя после бункера глаза болели и слезились от света.
Или не только от света?
* * *
Тартуга замер заранее, уловив в окружающем воздухе неправильное напряжение. И — агрессию, звериный бич. Вспышка, удивительно сильная, распространялась молниеносно, заставляя сначала реагировать, а потом думать.
Когда он вскочил, подавляя первое желание выпустить когти, дверь уже распахнулась.
— Что случилось? — не на шутку переполошился Тартуга, забыв про собственные проблемы с контролем. Перед ним стоял Гнат, губы которого были в крови — изрезаны собственными клыками, грудь поднималась от судорожного дыхания, а комбинезон превратился в ошметья. Пальцы синие и дрожат, так бывает, если слишком часто модифицировать когти.
— Что произошло? — Тартуга бросился вперед, но не слишком близко — не следовало лишний раз провоцировать инстинкты, контроль над которыми и составлял самую большую проблему Зверей. Да, именно инстинкты однажды сделали их свободными, но сейчас они желали отречься от них и вернуться к разуму.
Стать цивилизованными.
— Соринов! — неразборчиво прорычал Гнат, его зубы снова показались и пришлось усилием воли загонять их обратно. Он коротко рыкнул, потом судорожно задышал. В конце концов, сел на кресло, крепко сцепив замком дрожащие руки.
— Успокойся. Всё хорошо.
Тартуга сел напротив.
— Всё хорошо. Не знаю, что произошло, но мы во всём разберемся. Всё решим. Мы вместе.
Гнат успокаивался, медленно, но верно. Тартуга мог представить, сколько силы понадобилось, чтобы сдержаться. Чтобы сдерживаться так долго и так старательно возвращать себе человеческое лицо, как делал сейчас его друг.
Причина, вынудившая удивительно хорошо контролирующего себя по звериным меркам Гната потерять разум должна была быть крайне важной.
Тартуга налил ему воды и еще несколько минут просто сидел рядом, своим спокойствием и присутствием помогая вернуть контроль и давая понять — Гнат не один. Он среди своих. Среди друзей, которые поймут и не бросят.
Самое плохое позади, значит, впереди только лучшее.
— Так что произошло? — решился он спросить только когда друг совсем обмяк в кресле, расслабившись.
— Соринов…
— Соринов мертв. Ты сам его убил.
— Да.
— Так что произошло?
— Студенты…
— Ага, сегодня приезжала группа экскурсантов. Студенты. Я подписал им разрешение. И что?
— Среди них была его дочь.
Тартуга почувствовал, как в деснах прорезаются зубы.