Когда хозяева были в театре, она приходила ко мне в комнату и рассказывала мне часами о жизни в казацкой столице. Когда ей было 14 лет, ее мачеха так издевалась над ней, что она пыталась утопиться. Она всегда расспрашивала меня что мы едим у нас в Англии, и когда я ей рассказывала, она восклицала: «О! чтоб со мной было, окажись я там! Ты не должна возвращаться!» Она очень гордилась, что живет в Ростове, где есть так много больших домов.
А мне эти дома напоминали картины кубистов, беспорядочно расставленые, странной формы и пышущие яркими красками. Рядом с особняками, украшенными статуями, теснились хижины под соломенными крышами с окнами, наполовину ушедшими в землю. Рядом с одним из таких особняков притулился домик работяги, забитый какими -то досками и старой мебелью, с которой он не хотел расставаться. Интерьер был грязным и зловонным, где дети, домашняя птица и собаки сосуществовали в дружной сваре. И везде я видела изображение Царя – батюшки.
Кровать в богатом доме была предметом гордости и заботы, гора подушек была всегда покрыта красивым вышитым покрывалом. Кипящий самовар всегда стоял в углу комнаты, готовый согреть каждого входящего с холодной улицы.
Делать покупки в Ростове невозможно не зная местного языка. Однажды я попросила в магазине (mitten, vorezki) варежки и долго объяснялась в пантомиме чего хочу. В конце концов я получила кусок веревки.
Было удивительно наблюдать как они торгуются. Крестьяне, одетые в толстые шубы и тулупы, отряхивая ноги от налипшего снега, кричали: «Подходите, барыня! У меня лучшие яблоки, самые лучшие в России и самые дешевые! Ее соседка кричала: “ Тетечка, подь сюды, у меня яблочки лучше, а у той червивые! и т. д. и т. п.
Слуги по умолчанию помогали друг другу потихоньку обкрадывать хозяев, хотя жизнь их нельзя было назвать легкой. Почти все они были неграмотными и проводили свободное время за игрой в карты, шитьем или просто сидели сложа руки на коленях.
Мы любовались одной симпатичной горничной с улыбчивым лицом и карими глазами. Она была немного интеллигентней других девушек и покупала тетрадки. Часто она сидела в полисаднике, высунув язычок и что-то черкая в своей тетрадке. Пока муж был на фронте, она служила горничной и брала свою четырехлетнюю дочку в хозяйский дом. Ее звали Анюта. Поскольку она была замужем, она думала, что умнее других девушек, хотя была моложе всех. “ Я замужем пять лет, я знаю жизнь» – говорила она мне – “ А «эти девушки»… что они понимают…» И отбросив свою головку и расправив широкую юбку, она возвращалась к своим тетрадкам.