— Где в настоящее время находятся документы департамента полиции о секретных связях Ульянова-Ленина и остальных его товарищей с германской разведкой?
— Я не знаю, — в недоумении пожал плечами Белецкий.
— Однако эти документы существуют?
Подобный поворот беседы явно оказался неожиданностью не только для подследственного, но и для самого Блока. Представитель солдатского комитета, в свою очередь, посмотрел на дежурного унтера, глубоко затянулся и выпустил дым в тюремный коридор.
— Я не знаю, — повторил Белецкий. — Хотя, по правде говоря, нисколько бы этому не удивился… Как известно, большевики еще в разгар русско-японской войны, сотрудничали с нашими врагами. Они получали деньги через японского резидента в Финляндии полковника Акаси Мотодзиро, якобы от своих товарищей-социалистов. Если помните, тогда произошел скандал с пароходом «Джон Графтон»…
История с неудачной попыткой контрабанды оружия для подготовки вооруженного восстания в России была довольно широко известна. По плану организаторов, шестнадцать тысяч винтовок, три тысячи револьверов, три миллиона патронов и взрывчатка должны были быть выгружены в нескольких пунктах вдоль финского побережья. Затем их планировалось распределить между боевиками, чтобы в октябре девятьсот пятого года поднять вооруженное восстание в Петербурге и Москве. Однако пароход сел на мель в узких шхерах, и его пришлось подорвать — команда успела эвакуироваться, но почти весь груз достался царскому правительству.
— Дела давно минувших дней, преданья седины глубокой… — с неудовольствием процитировал классика русской поэзии Николай Константинович. Ему было прекрасно известно, что в департаменте полиции была собрана самая разнообразная агентурная информация относительно сотрудничества господина Ульянова-Ленина с австрийской и германской разведкой. Например, о том, что его и других эмигрантов-большевиков завербовали через польских националистов еще пять лет назад, на случай намечавшейся войны. Или о том, что Ленин дал согласие на вербовку в 1914 году, во время ареста в Польше. Интересно, кстати, что до прошлой весны, проживая в Цюрихе, руководитель большевиков публично одобрял немцев и считался германофилом. Но потом как-то неожиданно замолчал на эту тему, после чего в пломбированном вагоне вернулся в Россию…
— Видите ли, как известно, я в последние годы был отстранен от текущих дел департамента полиции. Вы уж простите, Николай Константинович… — виновато опустил глаза Белецкий.
Вероятнее всего, он опять хитрил и не рассказывал всего, что знал, однако у председателя Чрезвычайной следственной комиссии не было средств для того, чтобы принудить арестанта к откровенности.