Я вместе с полковником бароном Фитингофом поехал в Нежин повидать командира батареи, бывшего при первом взводе. Узнали следующее: на второй день занятия Нежина большевики – бригада червонных казаков – под командованием бывшего полковника Генерального штаба Крапивянского ворвалась в город и только благодаря своей нерешительности не захватила весь гарнизон. Нашему взводу, стоявшему на окраине города, пришлось пробивать себе дорогу, чтобы не попасть в плен. Все местные евреи стреляли в нас из окон домов, причиняя нам крупные потери. Части собрались около вокзала, откуда перешли в контратаку и к вечеру очистили город. Начался страшный еврейский погром, продолжавшийся около трех дней. Во время набега красных повозка со всеми офицерскими вещами, которую не успели вовремя запрячь и увезти, попалась большевикам, разграбивших ее дочиста.
В Нежине были захвачены артиллерийские мастерские и большие склады артиллерийского имущества, что было очень кстати для нас, т. к. наша амуниция и некоторые части орудий сильно истрепались и требовали починки и замены. По этой причине первый взвод, успевший отремонтироваться, заменил нас в Веркиевке, а мы перешли в Нежин, где усиленно занялись приведением в порядок материальной части.
Всего лишь неделю пришлось нам простоять спокойно, т. к. в это время большевики отбили у нас Бахмач. Кирасирский полк с нашим взводом был вызван в подкрепление. Мы погрузились в эшелоны, не доезжая одной станции до Бахмача выгрузились и заняли деревню (не помню ее названия) севернее железной дороги. В 10 верстах южнее нас стояли 2-й Гвардейский и 3-й Конный полки и наша 2-я батарея. Дня через четыре после нашего прибытия они перешли в наступление, снова заняли Бахмач и продвинулись до Батурина. Мы же прямо пошли на станцию Дочь линии Бахмач—Гомель и, разбив красных около этой станции, повернули на город Борозну, и снова подошли к станции Бритоны, где основательно окопался противник. Целый день безрезультатного боя под проливным дождем с холодным ветром.
На ночь мы отошли в деревню Комаровка, откуда я на следующий день с рассветом был послан с испортившимся орудием в Нежинские артиллерийские мастерские. Погрузился я в Плисках и к вечеру был в Нежине. Исправленное в один день мое орудие было оставлено при первом взводе. Большевики отбили нас от Чернигова и заняли Веркиевку. Наши войска – 2-й офицерский Дроздовский конный полк, наш первый взвод и прибывшая из-под Киева пятая Гвардейская бригада со своей артиллерией – не могли с ними справиться: Веркиевка была занята китайцами и латышами. Наши ежедневные атаки отбивались со значительными для нас потерями. Наконец 15 сентября, выезжая по обыкновению к Веркиевке, командир батареи определенно заявил, что если остальные части не могут выбить большевиков, то это сделает наша батарея. Мы на рысях выехали вперед, на расстоянии около двух верст от деревни построили фронт и перешли в галоп. Пройдя еще около версты под сильным обстрелом, снялись с передков и открыли беглый огонь по окопам большевиков. Пехота наша, оставшаяся далеко позади, начала наступать, красные не выдержали – мы заняли Веркиевку.