Полагаю, мне кажется уместным использовать его как способ превратить мою старую жизнь в новую.
Приподняв бровь, я закрываю журнал и кладу его на стол между нами.
-У тебя проблемы с частными самолетами, Елена?
-Помимо того факта, что они токсичны для окружающей среды? Не особенно. Я просто не ожидала, что у кого-то вроде тебя он будет.
-Что, скажи на милость, это должно означать?
Один золотой глаз открывается, медленно оценивая меня, прежде чем снова захлопнуться.
-Похоже на то, что поставило бы тебя на карту, и разве это не то, чего обычно стараются избегать все люди моего отца?
-Я не какой-нибудь бродяга. У меня действительно есть материальное благосостояние. Даже дом, как я уже говорил раньше.
-Кто-нибудь еще знает об этом?
Мои брови сходятся над переносицей, когда я изучаю ее неподвижную фигуру. В ней есть что-то неестественное, что-то сломленное и робкое, чего не было всего несколько мгновений назад. Ее руки сжимают подлокотники, костяшки пальцев белеют, когда она крепче сжимает их, осторожно делая глубокие, судорожные вдохи.
Я распознаю страх, даже не будучи его свидетелем. Феромоны, выделяемые, когда человек чувствует угрозу, минимальны, но когда ты тратишь достаточно времени на их изучение, замечать небольшие изменения в запахе и поведении становится второй натурой.
Затхлость и сырость. Пропитанный потом, он вытекает из наших пор, влияя на химический состав нашего мозга. Заставляет нас делать и говорить безумные, непредсказуемые вещи.
И прямо сейчас Елена боится.
-Елена, - говорю я медленно, тщательно выговаривая каждый слог. - С тобой все в порядке?
Она остается совершенно неподвижной.
-Я не люблю самолеты.
-Не любишь?
Качая головой, она издает хриплый смешок.
-Я знаю, что Риччи должны быть бесстрашными. По крайней мере, так папа пытался нас воспитать, поэтому он отдал нас на занятия по самообороне, когда мы с сестрами были детьми. Ты бы видел, как загорелись его глаза, когда я впервые применила эти навыки.
Я думаю о разбитых костяшках пальцев и окровавленных губах, которыми она, казалось, щеголяла каждый раз, когда я приезжал в город на протяжении многих лет, о том, как разбитая плоть казалась постоянным атрибутом. Для такой теплой, умной девушки ее очевидная склонность к насилию никогда не имела особого смысла.
Хотя, полагаю, когда ты вырастешь в мире, изобилующем этим, ты сделаешь все, что угодно, ради капельки внимания.
-В любом случае, - продолжает она. - Мои кулаки ничего не могут сделать, чтобы защитить меня от свободного падения с неба, поэтому обычно я стараюсь избегать авиаперелетов.