1823
6 февраля 1823 г. П. А. Вяземскому. Из Кишинева в Москву.
Все, что ты говоришь о романтической поэзии, прелестно, ты хорошо сделал, что первый возвысил за нее голос — французская болезнь умертвила б нашу отроческую словесность. У нас нет театра, опыты Озерова ознаменованы поэтическим словом — и то не точным и заржавым… Вся трагедия (Озерова — Е. К.) написана по всем правилам парнасского православия; а романтический трагик принимает за правило одно вдохновение…
Читал я твои стихи в «Полярной звезде»; все прелесть — да ради Христа прозу-то не забывай; ты да Карамзин одни владеют ею.
Пушкин абсолютно точно понимает «возраст» русской слолвесности — «отрочество». То есть с самого начала он отчетливо и рационально выстраивает свою творческую стратегию, как преодоление разрыва между отечественной литературой и тем, что уже сделано на Западе (Франция здесь первый пример и почва для подражания и соревнования). Он определяет цель, в параметры которой вписываются и реформирование поэтического языка, и порождение оригинального русского театра (драматургия), и развитие прозы, и борьба со всевозможной архаикой, еще пробивающейся в литературе.
Короче, это программа, и четко обдуманная, пусть она еще не сформулирована пока с кристалльной ясностью, что он будет делать в своих литературно-критических опытах, но путь к этой цели для Пушкина очевиден, и свое место в русской литературе он определяет по мере продвижения к этой цели.
13 июня 1823 г. А. А. Бестужеву. Из Кишинева в Петербург.
Покамест жалуюсь тебе об одном: как можно в статье о русской словесности забыть Радищева? кого же мы будем помнить?
Это пушкинское замечание в продолжение соображений о состоянии русской литературы. Пушкин по-своему далек от тем и стиля Радищева, но он понимает его важное место в уже состоявшейся истории русской литературы, пусть даже «отроческой». К Радищеву он будет возвращаться не раз и не два и в своих критических работах, и в дневниковых заметках, и посвятит ему свое «Путешествие из Москвы в Петербург», то есть обратное по движению радищевскому «Из Петербурга в Москву» (см. об этом ниже, в разделе о литературной критике Пушкина). В нем он выразит свое очевидное неприятие радищевского радикализма, но в очередной раз подчеркнет его значение для русской словесности и русской общественной мысли.
1–8 декабря 1823 года. П. А. Вяземскому. Из Одессы в Москву.
…Я желал бы оставить русскому языку некоторую библейскую похабность. Я не люблю видеть в первобытном нашем языке следы европейского жеманства и французской утонченности. Грубость и простота более ему пристали. Проповедую из внутреннего убеждения, но по привычке пишу иначе.