– Дуайт – придурок, – сказал Радж, и с этим ребята дружно согласились.
Ненавидеть Дуайта было гораздо проще, чем признать, что они – не из тех, чьи папы могут позвонить куда надо и купить уродливого зелёного кролика ростом с младенца, который ещё и бегает со скоростью настоящего кролика.
– Мы никогда его не купим, если нам придётся ждать до четырёх часов, – сказал Айзек.
– Можно… – начал Оскар, но Радж перебил его:
– Нет, нельзя, – сказал он.
– Откуда ты…
– Прогуливать нельзя.
– Может быть, я…
– Невозможно. У меня уже два предупреждения. Ещё одно, и мама отправит меня в солдатский учебный лагерь.
– Да ладно, она же не серьёзно, – сказал Оскар.
– Ты мою маму не знаешь, – ответил Радж. – Однажды моя сестра ей возразила, так мама запретила ей говорить целую неделю.
– Да не было такого, – засмеялся Айзек.
– Нет, значит? Спроси Авни. Она говорит, что на шестой день вообще почти забыла, как разговаривать.
Радж посмотрел вдаль, словно преследуемый призраком мамы, а Оскар повернулся к Айзеку:
– Не смотри на меня. Мне надо отвести Джордана домой.
Оскар знал, что с этим точно не поспоришь. Для младшего брата Джордан был вполне нормальным, и Оскар точно знал, что мама Айзека взорвётся как триста тонн тротила, если он хотя бы подумает оставить Джордана одного до трёх часов, когда она вернётся с работы.
Нет, ничего не получится. Несмотря на все замечательные идеи Оскара, он точно знал, что слишком боится воплощать их в жизнь. Его мама считала прогул школы смертным грехом – она всеми силами билась за своё образование, ещё и воспитывая Оскара в одиночку.
Оскару и друзьям придётся ждать до четырёх часов.
День тянулся мучительно медленно. Мистер Таллис заставил весь класс читать наизусть преамбулу Конституции США снова и снова, пока они всё же не ответили правильно. Миссис Давни устроила несправедливо сложную контрольную по изотопам. Тренер Риггинс заставил всех бегать вокруг футбольного поля, хотя дорожки были ещё грязными после прошлого дождя. Оскар решил, что худшего дня ему в жизни ещё не выпадало.
А в 14:33 всё стало ещё хуже.
За две минуты до последнего звонка Оскара вызвали к секретарю.
– Сейчас? – взмолился он, обращаясь к мистеру Энрикесу.
Учитель геометрии пожал плечами – он никак не мог выручить Оскара, хотя и был его любимым учителем.
– Простите, мистер Авила. Никто не обещал, что учёба в десятом классе не полна несправедливости.
Он повернулся к Раджу и Айзеку. Геометрия была единственным предметом, на который они ходили вместе с тех самых пор, как познакомились на детской площадке в третьем классе.