Если возникнут проблемы, если обнаружится фальшивость документов, он будет передан швейцарской полиции. Тогда он мог бы назвать им имя и номер телефона Петера Ланца, и у него не было почти никаких сомнений в том, что, принимая во внимание осторожное сотрудничество, которое идет между швейцарскими и немецкими властями, Ланц сможет убедить их отдать его в руки германских властей. Полиция. Леннокс не был человеком, который до сих пор выживал за счет ненужного риска. Неся свой швейцарский портфель, он встал в быстро двигавшуюся очередь. «Документы…»
К сожалению, досмотр проводил один из чиновников помоложе, зоркий человек, чей энтузиазм еще не притупился за годы разглядывания потрепанных паспортов. Чиновник внимательно сравнил фотографию с человеком, стоящим перед ним, а затем исчез в комнате. Внутренне напряженный, Леннокс прислонился к прилавку с Gitane, свисающим из уголка рта, посмотрел на женщину рядом с ним и пожал плечами. Эти чертовы бюрократы, казалось, говорил он. Чиновник вернулся, все еще держа документ.
«Какие страны вы посетили?»
«Швейцария и Германия…» Всегда лучше говорить правду, когда это возможно. Леннокс выглядел скучающим, пока молодой чиновник продолжал изучать паспорт, как будто он видел его впервые, как будто он был уверен, что что-то не так.
«Как долго вы были вдали от Франции?»
«Три недели…»
Всегда просто отвечайте на вопрос. Никогда не болтайте, вышивая с большим количеством деталей. Это старейший трюк в книге, используемый чиновниками во всем мире; заставьте подозреваемого говорить, и рано или поздно он споткнется. Чиновник вернул паспорт. Леннокс взял свою сумку, таможенники махнули ему рукой, и он прошел на платформу, где ждал поезд во Францию. Через два часа он будет в Страсбурге.
Мюнхенский экспресс должен был прибыть в Страсбург через два часа. В углу купе первого класса сидел Карел Ванек и читал французский детективный роман, и аромат дорогой сигары наполнял купе, пока чех судорожно курил.
Напротив него строгий Бруннер не одобрил сигару; он даже сделал ошибку, упомянув об этом. «Когда мы вернемся, нам придется отчитаться за наши расходы…»
— В капиталистическом обществе воздух изобилия открывает все двери, — ответил Ванек и перевернул страницу своей книги.
Правда заключалась в том, что Ванек наслаждался радостями жизни и относился к Бруннеру как к крестьянину. Теперь, когда они подошли ближе к Страсбургу, он читал свой роман только наполовину. Он думал о Дитере Воле, немце, жившем во Фрайбурге. Из трех человек в списке коммандос должен был «нанести визит» — эвфемизм Ванека, обозначающий прекращение жизни, — немец был ближе всех к ним в этот момент. Казалось логичным, что первым их навестит Дитер Воль.