Слово «любовь» дети читают как «время».
Джон Крудел, журналист
Это была самая обычная рождественская открытка, слишком простая для меня восьмилетней. Вначале я разглядела только темные тона, потом — заснеженный пейзаж, по которому лошадка тянула открытую повозку. Такие открытки взрослые дарят другим, таким же скучным взрослым. Я не понимала, зачем она мне.
Во время нашего семейного празднования Рождества мой брат, сестра и я получили по открытке. Других подарков я почти не помню. Я надела свой любимый голубой свитер и ярко-синюю юбку в складку. Для семейного фото мне даже разрешили распустить волосы, что случалось редко: они у меня волнистые и непослушные. Мама была в ярко-розовой блузке с оборками вокруг выреза. Рождественские огоньки отражались в ее очках. Мы с восторгом смотрели, как она открывает свой подарок: новенький медный набор контейнеров для круп. Они идеально подходили к ее кухне.
Перед этим наша семья отметила Сочельник на службе в церкви. Мы проходили эту пытку каждый год. Все службы у нас велись на английском, кроме этой. В ночь, когда мы с нетерпением ждали чуда, нам приходилось слушать службу на немецком языке, которого мы не понимали. Гимн «Как распускается роза» на нем звучал бесконечно. А потом мы поехали домой, к легкому ужину из булочек, сыра, вареного мяса и закусок.
Наконец настала пора распаковывать подарки. Странно, что я запомнила как раз тот подарок, который меня не обрадовал. Его нельзя было потискать, с ним нельзя было поиграть.
Все мы: мои сестра, брат и я, — получили по конвертику с нашими именами. Прежде я не получала конвертов. В то время еще не дарили деньги и подарочные карты, поэтому я не знала, что делать со странной белой бумажкой.
Я открыла конверт и увидела картинку — явно слишком тусклую для ребенка. На обратной стороне было напечатано стандартное рождественское поздравление, никак не связанное с картинкой. А внизу корявым папиным почерком добавлен его подарок: «Я обещаю в этом году проводить с тобой по часу в неделю. Мы будем делать все, что ты захочешь».
Я взглянула на него, не понимая, что это означает. Папа объяснил, что теперь каждую неделю будет оставаться с нами — с кем-то одним или со всеми вместе. Это время принадлежало только нам. Мы могли играть с ним в настольные игры или куклы или отправиться на прогулку.
Несколько следующих недель мы претворяли папин подарок в жизнь. Мы играли в «Прости», «Китайские шашки» и «Парчизи». Какая идиллия — наша семья спокойно сидела за кофейным столиком, делая ход за ходом. Хотя, наверное, в эти часы мы так же шумели и бесились, как обычно.