По словам Попова, «метропольские организаторы» после 22 декабря 1978 года обдумывали варианты изменения планов. Были опасения: «Мы все вечером после секретариата собрались и проспорили полночи — отменять вернисаж или нет. Отменили. По тактическим соображениям. Тем не менее я утром к этому кафе пошел, чтобы предупредить тех, кто еще не знает об отмене».
Но было уже поздно. Ерофеев подчеркнул, что «КГБ отреагировал по-военному: квартал оцепили, кафе закрыли и опечатали по причине обнаружения тараканов, на дверь повесили табличку „Санитарный день“, а нас стали таскать на допросы в Союз писателей».
Почему именно туда — понятно. Формально попытку устроить «вернисаж» нельзя признать нарушением закона, реально же были нарушены правила неписаные, соблюдение которых полагалось контролировать ССП, где «метропольские» организаторы и состояли.
Громкий получился скандал. Среди приглашенных на «вернисаж» — иностранные журналисты. Так что о пресечении «метропольской» инициативы стало известно в редакциях заграничных периодических изданий. Согласно Попову, «вечером того дня все „голоса“ уже трубят о преследованиях писателей в СССР».
Нет оснований полагать, что «метропольцы» не предвидели, как может закончиться попытка устроить несанкционированный «вернисаж». Стало быть, они вполне сознательно использовали опыт «художников-авангардистов». Ерофеев о том обмолвился невзначай. Подтвердил и Попов. В итоге получился аналог «бульдозерной» выставки.
Результат, подчеркнем еще раз, вполне предсказуемый. Но, по словам «метропольских» организаторов, не планировавшийся изначально.
«Метропольские» организаторы добились международной известности. Она и защищала.
Но и писательское руководство должно было реагировать незамедлительно. Выбора не осталось: в ЦК партии вряд ли простили бы медлительность. Потому 9 февраля 1979 года в газете «Московский литератор» была опубликована кузнецовская статья «Конфуз с „Метрополем“»[134].
Согласно Кузнецову, не было литературного события как такового. Он утверждал: «Водевильная история эта с самого начала была замешана на лжи».
В чем же ложь заключалась — пояснил. Если верить Кузнецову, «метропольские» организаторы подходили «к крупному или не очень крупному писателю и, отведя в сторонку, спрашивали: „Нет ли у вас чего-нибудь такого… что когда-нибудь куда-нибудь не пошло?…“ — „А зачем?“ — „Да мы тут литературный сборник замышляем, ВААП думаем предложить…“».
Говорили так, нет ли, но следовало из статьи, что «метропольские» организаторы намекали коллегам: затея санкционирована. Иначе бы и ВААП не упоминали. А далее, согласно Кузнецову, некоторые писатели, «чувствуя, что дело нечистое, отказывались, другие, более легковерные, соглашались. Но и тем, кто соглашался, всей правды не говорили, упорно именуя свою затею „чисто литературной“».