Перекресток версий. Роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба» в литературно-политическом контексте 1960-х — 2010-х годов (Фельдман, Бит-Юнан) - страница 14

Прагматика тут ясна: совершеннолетний гражданин СССР обязан до пенсионного возраста работать на государство, даже если к этому не вынуждают финансовые обстоятельства. Указ — напоминание о базовой правовой установке «первого в мире социалистического государства».

Он, как известно, отражал изменения на рынке труда послесталинской эпохи. В контексте либерализации хрущевским правительством были отменены введенные на исходе 1930-х годов нормы права, запрещавшие увольнение советского гражданина с работы лишь по его желанию, но без согласия администрации предприятия или учреждения. Отмена и позволила многим игнорировать конституционно закрепленную обязанность — работать на государство, причем там, где указано представителем государственной власти.

В СССР цитированный документ именовали «указом о тунеядцах». Международную известность он получил из-за «дела Бродского».

Начиналось оно — по обыкновению — с пропагандистской кампании. 23 ноября 1963 года в газете «Вечерний Ленинград» напечатана за тремя подписями статья «Окололитературный трутень»[10].

Заголовок агрессивный. Но далее — зачин эпический. Сказано, что уже несколько лет, как «в окололитературных кругах Ленинграда появился молодой человек, именовавший себя стихотворцем. На нем были вельветовые штаны, в руках — неизменный портфель, набитый бумагами. Зимой он ходил без головного убора, и снежок беспрепятственно припудривал его рыжеватые волосы».

После эпического зачина — конкретизация. Авторы сообщили, кого же имели в виду: «Приятели звали его запросто — Осей. В иных местах его величали полным именем — Иосиф Бродский».

Вот кто, значит, «окололитературный трутень». Далее — список провинностей: «Бродский начал прилагать все усилия, чтобы завоевать популярность у молодежи. Он стремится к публичным выступлениям, и от случая к случаю ему удается проникнуть на трибуну. Несколько раз Бродский читал свои стихи в общежитии Ленинградского университета, в библиотеке имени Маяковского, во Дворце культуры имени Ленсовета. Настоящие любители поэзии отвергали его романсы и стансы. Но нашлась кучка эстетствующих юнцов и девиц, которым всегда подавай что-нибудь „остренькое“, „пикантное“. Они подняли восторженный визг по поводу стихов Иосифа Бродского…».

Стихи и биография автора характеризовались далее так, чтобы читатель убедился: Бродский — идейный противник советского режима, да и как поэт не состоялся.

Для привлечения к уголовной ответственности этого было еще мало. И авторы статьи указывали, что один из друзей Бродского уже осужден «за уголовное преступление».