Впрочем, случалось немало странного при издании рукописей, доставленных из СССР. Не все полагалось объяснять.
Однако прошло немало лет, Советского Союза уже не было, а мемуаристы все равно не комментировали странную путаницу с заглавиями второй книги гроссмановской дилогии. Не предложили объяснений и литературоведы. Словно и не заметили странные ошибки[118].
Объяснений нет до сих пор. Но, допустим, причина — технического характера.
К примеру, в «Континенте» началась подготовка гроссмановской публикации на основе первой из отправленных Войновичем пленок, а там не был сфотографирован титульный лист или негатив оказался неразборчивым. Потом в редакцию попал второй экземпляр, вот и пришлось редактору исправлять ошибку с изрядным опозданием.
Это, подчеркнем, лишь гипотеза. Никаких документальных подтверждений нет. Возможно, таким образом и объясняли себе читатели причину изменения заглавия в пятом номере «Континента».
Но известно, что журнальная публикация изначально готовилась под руководством главного редактора. С 1976 года в подготовке участвовала и его заместитель — поэт Н. Е. Горбаневская, тоже недавняя эмигрантка. Кто-то из них и подготовил редакционный врез, дав от имени редакции два обещания.
Лишь одно из них редакция выполнила, что отмечалось ранее. Публикация завершилась в восьмом номере, там же помещен и фрагмент мемуаров Ямпольского: «Последняя встреча с Василием Гроссманом».
Другое обещание редакция не выполнила, и это также отмечалось ранее. Гроссмановский роман не был полностью опубликован «в ближайшее время». Минуло почти четыре года, прежде чем книгу выпустило швейцарское издательство.
Липкин был первым, кто попытался объяснить, в силу каких причин столь велик интервал между отправкой микрофильма и публикацией книги. В послесловии к мемуарам заявил: «Пять лет зарубежные издатели русской литературы отказывались опубликовать „Жизнь и судьбу“, — как мне стало известно, потому, что, по их мнению, роман о Второй мировой войне теперешним читателям будет неинтересен, а о лагерях уже написал Солженицын».
Однако Липкин так и не сообщил, кто же хлопотал за границей об издании романа и от кого были получены отказы. Равным образом не объяснил, откуда ему «стало известно», на что ссылались «зарубежные издатели русской литературы».
Зато из рассуждений мемуариста с необходимостью следует: «зарубежные издатели русской литературы», не желавшие публиковать вторую книгу гроссмановской дилогии, руководствовались соображениями коммерческого характера.
Вот это и сомнительно. «Зарубежным издателям русской литературы» оказывали финансовую помощь различные иностранные фонды и общественные организации, благодаря чему можно было публиковать книги мизерными тиражами. Прибыль — редкая удача в подобного рода деятельности. На такое обычно и не ориентировались. Издательские доходы от солженицынских публикаций — исключение, а не правило.