Всегда горячие гильзы (Дышев) - страница 33

— Можно прикладом в лобешник, — предложил свой любимый способ Остап.

— Негра нельзя бить, — вздохнул Удалой. — Его можно только связать, а рот заткнуть кляпом. Иначе нам припишут нетолерантность.

— Шутки шутками, парни, — произнес я. — Но Фролов, получается, нас сдал. С потрохами. Чудес не бывает. Американцы прилетели конкретно за нами. Вы представляете, какая начнется шумиха, когда мир узнает, что в антитеррористической операции в Афганистане принимают участие российские военные, переодетые в американскую форму?

— Шумихи не будет, — делово заявил Удалой. — Америкосы будут просто шантажировать Россию, пугая тем, что выдадут эту тайну нашим исламским союзникам.

— Да замочим их, и всех делов, — процедил Смола. Его указательный палец дрожал на спусковом крючке винтовки. Если мы не пропалимся, то все спишут на талибов.

Я как никто верил в военное везение Смолы. Но не в такой же степени! Его предложение было просто безрассудным. Ввязаться с американцами в открытый бой — это была не просто авантюра или опасная игра. Это было самоубийство. Мы вчетвером с ограниченным запасом патронов ничего не могли сделать с вооруженными до зубов американцами и с двумя боевыми вертолетами в придачу! Мы примем бой, но он будет для нас непродолжительным и последним, а по нашим трупам эксперты выяснят наше происхождение. Провал и громкий скандал.

Мелькнула безумная мысль: быстро переодеться в наши джинсы и футболки, а американскую форму и вместе с оружием закопать. И прикинуться туристами-полудурками.

Но тотчас сам себя опроверг. Афганцы наверняка сообщили, что по кишлаку шлялись четверо в американской форме и с оружием. Надежно спрятать форму не получится, значит, все равно найдут, откопают, разоблачат.

— Командир, — прошептал Смола. — Они в пятидесяти шагах.

Решения не было.

Остап вынул из рюкзака свою пропотевшую, третьей свежести футболку и стал наматывать ее на кулак. Удалой со снайперской винтовкой стал медленно и цепко подниматься на валун.

Я следил за американцами. Словно почувствовав неладное, они остановились, что-то сказали друг другу, огляделись и разошлись по сторонам. Один из них (к радости Удалого — белый) пошел прямо к нашему валуну, чернокожий взял правее, к глубокой рытвине, а третий направился осматривать полузасыпанные колодца кяризов.

Я приложил палец к губам, призывая всех к могильной тишине, и едва слышно произнес:

— Он мой.

Удалому, который прилип к камнями над нашими головами, я кивнул, тем самым одобряя его позицию. Остапу, как самому крупному и трудномаскируемому, велел лечь под валун и не подавать признаки жизни. Смоле, который аж весь дрожал от желания ввязаться в драку с пиндосами, я знаком показал, чтобы он заполз в канаву и оттуда держал меня на прицеле. Сам встал, прислонил винтовку к валуну и сам прижался спиной к нему.