Мальчик не реагировал. Единственное, что он сделал, — так это вышел из-за дувала и демонстративно, словно рекламируя или дразня, переложил кувшин с одного плеча на другое.
— Он не понимает по-английски, — сказал Смола.
— Надо его чем-нибудь заманить, — предложил Остап.
— Он сам придет, если ты не будешь так громко кричать и размахивать своими ручищами, — посоветовал Удалой.
— А чем тебе мои руки не нравятся? — пожал плечами Остап.
— Нравятся. Хорошие руки. Зависть горилл.
Смола, знающий несколько слов и фраз по-арабски, опустил винтовку на землю, поднял руки над головой и насколько мог миролюбиво крикнул:
— Маша! Андак майун? Шариба! (Иди сюда! Вода есть? Мы хотим пить!)
Мальчик понял и, не торопясь, пошел к нам по меже, разделяющей посевы риса.
— Такое ощущение, — произнес Остап, сплевывая под ноги, — что он нас ждал здесь с этим кувшином.
— Да, конечно, — съязвил Смола. — Фролов позвонил ему и сказал, чтобы тот нас напоил.
— Лишь бы не до смерти… Кто первым будет?
— Я первый, — предложил я, но Остап возразил:
— Нет, командир, ты нам еще пригодишься. — Давайте лучше я.
— После тебя, как после коня, там пить уже нечего будет, — отозвался Смола и облизнул пересохшие губы.
— Тогда я, — решил Удалой, и против его кандидатуры никто возражать не стал.
Мальчик шел не спеша, но без опаски, глядя себе под ноги, чтобы не оступиться. Не дойдя до нас метров пять, он остановился, покачал кувшин, чтобы в нем булькнула вода, и, протянув ладонь, потребовал:
— Нукуд!
Мы переглянулись.
— По-моему, — неуверенно произнес Смола, — он денег хочет.
— Правильно делает, что хочет, — согласился Остап. — У него тут, может быть, бизнес поставлен.
— Лейса нукуд, — ответил Смола и для пущей убедительности похлопал себя по карманам, набитым патронами и гранатами. — Ноу мани!
Мальчик отступил на шаг, отрицательно покачал головой и повторил:
— Нукуд!
Я снял с руки старенькие японские часы «Касио шок» и протянул мальчику. Тот взял, без интереса рассмотрел и, отрицательно качая головой, вернул. Затем пробежал по мне цепким взглядом и коснулся рукой вставленного в винтовку магазина:
— Раса-аса, — сказал он.
— Чего? — не понял я.
— Он патронов хочет, командир, — объяснил Смола, расстегивая карман на груди. — А ты ему какую-то детскую игрушку предлагаешь. Он же пуштун. Пуштун без патронов — никак.
И насыпал в грязную детскую ладонь десяток патронов.
Мальчик делово затолкал их в свой карман и только после этого протянул кувшин Смоле. Смола, как и было оговорено, передал его Удалому.
Пока Удалой жадно, со стоном пил, проливая воду на подбородок и шею, мы смотрели на него и глотали слюну.