Я встал. От волнения зубы мои словно склеились. Скулы заныли.
— Так, товарищи бойцы, — сказал я стальным голосом. — Терпение мое лопнуло. Хватить пи*деть! Хватит! С Дэвидом не разговаривать! Приказы не обсуждать! Вспомнить азы армейской дисциплины!
— Здравствуй, курс молодого бойца, — с иронией произнес Удалой. — Есть вспомнить азы!
— Приказывай, командир, — хмурясь, произнес Остап. — Я больше слова не произнесу.
Смола перекинул на шею ремень винтовки, взвалил на плечо гранатомет:
— Я готов, — доложил он.
Остап встал рядом с ним — плечо к плечу. Затем и Удалой. Выровняли по одной линии носки желтых американских ботинок. Приподняли подбородки. Артисты! Большая сцена по ним плачет!
— Вот за это я вас и люблю, — примирительно сказал я и повернулся к Дэвиду: — Беги, Дэвид, прямо к складу! И чем быстрее, тем лучше для тебя.
Мы путали следы и выбирали самый тяжелый путь, который вряд ли окажется по силам верблюдам. Мы бегом спускались в глубокие овраги, сыпались вниз по его рыхлым склонам вместе с песчаными оползнями и камнями. Карабкались вверх, помогая себе руками, ломая ногти и царапая ладони об осколки лопнувших булыжников и колючки. Ботинки наши были полны песка, куртки — насквозь мокрыми от пота, задубевшими от соли. Наши лица потемнели, приобрели землистый оттенок. Пустыня словно перетерла нас в своих сухих, горячих жерновах.
Когда солнце зашло, и стали стремительно сгущаться сумерки, мы добрели да заброшенного безлюдного кишлака со множеством уцелевших домов и сараев. Минут пятнадцать потребовалось нам на то, чтобы убедиться в чистоте кишлака. Самый крепкий двор, обнесенный двухметровым дувалом, оказался заминирован. Видимо, кочевники, покидая кишлак, оставили сюрприз для непрошенных гостей.
Растяжку заметил Дэвид и, что меня приятно удивило, сам взялся ее снимать. Я, как и мои бойцы, знали саперное дело, но Дэвид был настойчива, попросил нас отойти подальше и засучил рукава. Он работал профессионально и смело, снял растяжку с калитки, выкопал у крыльца противопехотную пластиковую «итальянку», и выудил гранату без чеки из щели между дверью и косяком. Потом дважды обошел дом, заглядывая во все щели. Наконец, махнул нам рукой.
Собственно, стоимость взрывчатки, которой хозяин пытался ограничить количество непрошенных гостей, наверняка превышала стоимость самого дома. Его правильнее было бы назвать обширным сараем. Мы облюбовали самую большую комнату, в которой не было ничего, кроме проржавевшей до дыр буржуйки и грязной шторы на веревке, делившей помещение пополам. Несколько кишащих клопами матрацев мы сразу выкинули во двор, а на их место натаскали сухого жесткого сена.