Прикосновение Ингрид было неприятно. Она вовсе не собиралась идти на сближение так быстро. Пальцы пришлось отобрать, но Бальдер намёка не понял и поймал их снова.
– И мысль моя, свободна и легка,
Бродила по утесам, где, блистая
Лучом зари, сбирались облака,
Туманные вершины омрачая,
Косматые, как перья шишака.
А вдалеке, как вечные ступени
С земли на небо, в край моих видений,
Зубчатою тянулись полосой,
Таинственней, синей одна другой*,
– продекламировал Бальдер, задумчиво рассматривая лицо Ингрид и пытаясь что-то отыскать в её глазах.
– Это из «Ветров», – догадалась Ингрид, и Бальдер кивнул.
– Вы тоже запомнили эти строки?
– Конечно! Это прекрасно! – Ингрид как никогда была рада тому, что кровь её текла медленно, и щёки никогда не краснели.
– А вы хотели бы побывать в тех горах?
Ответить Ингрид не успела. Раздался негромкий стук, дверь открылась, и на пороге показалась фигура Раймона.
Секунду недавние брат и сестра смотрели друг на друга. Затем взгляд Раймона упал на кисти Ингрид, которые сжимал в своих пальцах Бальдер.
Ингрид напряглась как натянутая струна. Мгновение ей владело непреодолимое желание вырвать руки, а затем оно сменилось ледяной яростью.
– Что ты хотел? – спросила она холодно, не отводя пристального взгляда от Раймона. – И как сюда попал?
– Марлин, – Раймон прокашлялся, – Марлин прислала меня спросить, не нужно ли вам что-нибудь, госпожа.
Секунду Ингрид молчала, разрываясь между желанием прогнать не вовремя появившегося Раймона прочь или оставить его здесь. Последнее казалось неимоверно соблазнительным, хоть Ингрид и сама не знала, зачем ей это.
– Нам нужны фрукты и вино. Вы будете вино, Бальдер? – спросила она уже совсем другим тоном.
Бальдер несмело улыбнулся.
– Всё, чего захотите вы, – он кивнул.
– Ты слышал, – бросила Ингрид, не оборачиваясь и пытаясь сосредоточиться на лице Бальдера. Это получалось с трудом. Даже когда дверь закрылась, в глазах Ингрид всё ещё стоял заледеневший в мгновение ока взгляд Раймона.
План казался отличным – даже тогда, когда Раймон едва не на коленях убеждал Марлин в том, что не разобьёт ни одной тарелки и не столкнётся ни с кем из обитателей верхних этажей.
План казался отличным, когда она сдалась, и когда Раймон едва не бегом нёсся к покоям своей названной сестры.
Только когда Раймон, от волнения не дождавшийся ответа и вломившийся после короткого стука, увидел на коленях перед Ингрид незнакомого юношу благородных кровей, Раймон понял, что план – дерьмо.
Когда он увидел, как нежно незнакомец сжимает белые запястья, Раймон понял, что план – дерьмо вдвойне.