– Тихо, – прошептал он, зализывая ранку. – Я не причиню тебе вреда, Риа.
Я кивнула.
– Продолжай, – сказала я.
Дан приподнял меня и уложил на постель.
– У нас много времени, – сказал он. – Отдыхай. Ведь ты не уйдёшь до рассвета?
Я покачала головой. Мне и в самом деле хотелось только одного – уснуть.
***
Уже ночью я проснулась от того, что прохладные руки скользили по моему животу, и это было самое приятное пробуждение из тех, что я помнила за последние недели. Я осторожно накрыла пальцы Дана своими и заставила подняться выше. Тихий смешок прозвучал во тьме.
– Ты точно в порядке.
– Просто ты мне снишься, – обе ладони накрыли мою грудь.
– Моя сладкая, – я ощутила мимолётное касание губ у самого уха.
Данаг лежал у меня за спиной, обвив моё тело руками. А я уже была обнажена – как предусмотрительно.
– Меня схватили так неожиданно… – прошептала я, – Дан, нельзя ли, чтобы мне не выворачивали руки и давали время собраться? Я ведь всё равно приду, – я огладила его ладонь. – Я бы и без них пришла, если бы знала, куда.
– Я скажу, – он опустил голову мне на плечо, и в его голосе мне почудилась грусть.
Рука исчезла, и пальцы коснулись расщелины между моих бёдер. Было страшно. Даже несмотря на то, что я знала, чьи руки касаются меня.
– Пожалуйста, – шепнул он и ещё раз коснулся губами моего уха.
– Я знаю… Я стараюсь.
Ему пришлось ласкать меня долго, и мне было стыдно за свой страх, но я всё равно вздрагивала, когда он входил в меня. И даже когда его пальцы скользили по моей груди, мысли о тех, других не оставляли меня. Но когда всё кончилось, я прижалась к нему, и мне снова не хотелось уходить.
– Ты простишь… моё бессилие? – спросил он.
Я пожала плечами и тихо ответила:
– Спи.
Я сидела на груде камней у самого обрыва в шахту, свесив одну ногу вниз. Это место я обнаружила вчера. По какой-то непонятной для меня причине сюда редко заходили заключённые, а мне здесь понравилось до одури – весь рудник как на ладони, а проклятые кристаллы достаточно далеко, чтобы я не боялась ослабеть. Погода смягчилась. Солнце уже не так жарило по вечерам, но и темнота опускалась раньше. Наступала осень.
Я изучила шахту как свои пять пальцев и теперь знала, что она представляет собой муравейник, устроенный людьми в жерле огромного вулкана. Выход отсюда был один – если только не надеяться, как многие здесь, что бесконечные тоннели наших бараков где-то выходят на поверхность. В это я верила мало. Зато, пытаясь отыскать путь к камере моего вампира, я обнаружила несколько проходов в сам рудник, куда, как я знала теперь, время от времени наведывались отряды шахтёров, чтобы получить лишнюю порцию «нерастаможенного» эридиума. Обычно вылазки за «левой» рудой арестанты осуществляли по выходным, когда рабочий день сокращался с двенадцати часов до восьми. Не брезговал этим и Вепрь, а вот для меня спускаться туда оказалось слишком тяжело. Я могла кое-как перетерпеть минут десять в пещере с рудой, а затем у меня начиналась «эридиумная болезнь», как я её назвала.