Раймону показалось, что он умер.
Глава 22. Конец
И снова бесконечные коридоры резиденции Императора. Снова роскошные портьеры и дорогие портреты кисти лучших художников Империи.
Последнее время Раймон редко бывал при дворе и ничуть не жалел. Лицо его привыкло к свежему ветру, бьющему в лицо. Сплетни придворных больше не докучали. Он весь был погружён в единственное дело, которое его волновало. Пятьдесят лет. Они промелькнули как один миг. И вот дело сделано. Приказ Император выполнен. Только почему не отступает клокочущая злоба в груди? Почему всё ещё хочется разрушать?
Минуя гвардейцев, стоящих на карауле, Раймон одним движением руки распахнул дверь во внутренние покои Императора.
Атрей полулежит на диване, свесив одну ногу на пол, и двое миньонов старательно вылизывают его промежность. В холёных руках кубок с густой алой жидкостью – новое веянье при дворе. Кровь больше не пьют из живых тел. Будто чужая жизнь, перелитая в бокал, перестаёт быть жизнью и становится просто вином.
Атрей на секунду оборачивается к двери. Взгляд Императора фиксирует тёмный силуэт на фоне ярко освещённого коридора. Раймон не удосужился переодеться, явившись сюда в походном костюме и грязных сапогах, но это последнее, что волнует Атрея сейчас. И так же мало волнуют его новости с запада. Куда важнее то, что разворачивается где-то под носом. В каждом углу пахнет предательством, но запах гнили так силён, что Атрей не может определить источник. Ламия продолжает плести интриги. Её речи сладки, как патока, и такие же липкие. Когда-то давно Атрею казалось, что он её любил. А может, то была просто жалость… Странная тяга к беззащитному существу, присущая многим мужчинам, исконный инстинкт защищать. Но тысяча лет – слишком много для любви. Даже если она настоящая. И он давно уже не верит в слабость существа ещё более древнего, чем и он сам.
– Это ты, – Атрей отворачивается и снова принимается разглядывать эпическое полотно на стене. Люди убивают людей. Когда-то давно у него была мечта. Власть. Власть над всем обозримым миром. Но мир оказался бесконечен. Чем дальше продвигаются его армии, тем больше народов встречают на своём пути. Зато власть, напротив, до паршивого конечна. И даже Император – лишь муха в паутине интриг.
– Мой Император, – титул звучит насмешкой, но Раймон склоняется в поклоне столь глубоком, что этикет требует ответа.
Однако шевелиться не хочется, и Атрей просто лениво ведёт подбородком, снова оборачиваясь к гостю.
– Я пришёл доложить, что башня Золотого Дракона взята.
Атрей смотрит рассеянно, не сразу понимая, о чём с ним говорят.