Мы вместе подошли к турникетам, и Юигахама слегка приподняла руку.
– Пока, я на электричке еду.
– Ага, осторожней там.
– Угу. Увидимся в школе. Спокойной ночи, Хикки.
Юигахама слегка помахала рукой на уровне груди и ушла. Я её проводил взглядом и тоже пошёл. Пройдя немного, я обернулся назад и увидел, что Юигахама всё ещё около турникетов и смотрит на меня. Мы встретились взглядом, и она широко помахала рукой. Я ей помахал в ответ, но мне стало стыдно, и я покинул станцию. Я остался один и, продуваемый ночным ветром, быстро направился домой.
Все планы на сегодня сделаны. Всё, что мог подготовить, я подготовил. Осталось только закончить.
Сегодня я тоже не смогу опьянеть. Хоть глинтвейн и согревает тело, но вглубь, до самой души, он не проникает. Спустя ещё пару бокалов хорошего настроения не видать, лишь тошнота усилится. Допивая пятый бокал, я, было, протянула руку за меню, чтобы заказать ещё бутылочку, но передумала.
Столик на четверых — это неплохо, можно на него ставить много бутылок и бокалов, звать сколько хочешь людей, но пустота всё равно останется.
Взяв в руки начатую книгу, я раскрыла на нужной странице, но читать так и не смогла – даже не удалось перелистнуть страницу. Я читала её множество раз и знаю до самого конца, но я хочу узнать настоящий конец, который находится после поставленной точки, поэтому рассказ так и не закончен. Единственный, настоящий конец, безо лжи и сомнений. Пусть даже мне и не под силу его добыть, мне хватило бы, чтобы кто-то другой доказал, что этот конец на самом деле существует.
Периодически, я смотрела в стекло бокала, делая из него глоток. Но по ту сторону стекла не было никого, лишь одна красотка с дурным характером самодовольно усмехалась. Но вдруг там появилась чья-то тень, что меня немного удивило. Это была та самая девочка, которая вроде бы ушла. Судя по её дыханию, она бежала.
– Забыла что-то? – спросила я, передав плед и предложив сесть. Она послушно села на своё место. Я положила голову на руки, уставившись на неё, мол, что ты хотела? В ответ она с загнанным видом сжала юбку вместе с пледом и начала говорить.
– Я думаю, что всё-таки это неправда. Про созависимость, – сказала она, и у меня округлились глаза. Ты что, только ради этого вернулась? Хотя, если подумать, всё сходится. Получается, она приходила сюда, чтобы защитить его от меня. Если бы она пришла сюда из-за ревности, я бы ещё могла посмеяться, но, похоже, это чувство ближе к попечительству. Хотела бы я восхититься её благородством, но раз она против меня пошла, я не могу не принять этот бой. Не то чтобы я винила свою наследственность, но эта противная черта мне досталась от матери. Я на самом деле не люблю это делать. Одни хлопоты это, плюс времени жалко, плюс неинтересно это, к тому же не хочу, чтобы меня сторонились дети, которых я приласкала.