И он страдал от этого. Седрик с тоской вспомнил Удачный. Шум и болтовня торгового квартала, широкие мощеные городские улицы, ухоженные особняки, таверны и чайные на каждом углу! Открытые площади рынков и прохладная тень городских садов! Что бы подумал портной Джефдин, если бы увидел своего лучшего клиента в лохмотьях? Седрику вдруг до дрожи захотелось горячего глинтвейна в красивом изящном кувшине. Чего бы он только, кажется, сейчас не отдал за единственное блюдо, приготовленное не на костре! За стакан хорошего вина, кусочек свежевыпеченного хлеба! Даже за миску горячей каши со смородиной и медом! До чего же ему надоели дичь, рыба и черемша. Кто бы знал, как он мечтает даже не о десерте, а о чем-нибудь хоть немного сладком. Он пошел бы на любые жертвы ради одного-единственного полноценного ужина: чтобы блюда были приготовлены по всем правилам кулинарного искусства и поданы на тарелке, а стол застелен скатертью!
Он взглянул на идущего рядом Карсона. Его щеки над аккуратно подстриженной бородой разрумянились, а в темных глазах сквозила озабоченность. Сразу вспомнилась недавняя сцена: Карсон с закрытыми глазами сидит на низеньком табурете, похожий на разомлевшего кота, пока Седрик, ловко орудуя ножницами и маленьким гребнем, подравнивает ему бороду. Охотник неподвижен и покорен, он поворачивает голову, только когда Седрик просит об этом, восхищенный и как будто согретый его вниманием. Увидев, как сильный мужчина подчиняется его прикосновениям, Седрик почувствовал себя настоящим мастером. Он и буйную гриву ему подровнял, совсем чуть-чуть. Странно сказать, но для Седрика большая часть привлекательности охотника заключалась в его дикости. Он улыбнулся и вздрогнул, от приятного воспоминания волоски на шее и руках встали дыбом. Что ж, пожалуй, в этой глуши есть кое-что, ради чего Седрик отказался бы от возвращения в Удачный.
Он коснулся плеча Карсона, пока они шли рядом. Карсон усмехнулся и вдруг поднял руку и обнял молодого любовника. Он сделал это без колебаний, и сердце Седрика радостно подпрыгнуло. Гест никогда бы не выказал ему столь явное расположение на людях. Да и наедине тоже, если уж быть до конца честным. Карсон обнял Седрика крепче, и тот склонился к нему. Так они и шли. Охотник был крепок и мускулист, и это было все равно что опираться на дуб. Седрик и сам улыбнулся подобному сравнению: похоже, он уже начинает привыкать к жизни здесь, в глуши. Грубый плащ и непокорная шевелюра Карсона пахли дымом костра и настоящим мужчиной. Серебряные блики чешуек уже стали появляться в уголках его глаз: дракон изменял своего хранителя. И Седрику нравилось, как это выглядит.