— Ой, я тебе завтра другую принесу! — пробормотал он, немного растягивая слова. — А теперь пошли баиньки.
Он обхватил меня за талию, крепко прижал к себе и буквально поволок за собой. Мы зашли в комнату, я вяло помахала ему рукой в сторону двери. Но он смущенно топтался на пороге:
— Лера, ну ночь уже, куда ж я поеду?
Я потрясла головой, годившейся сейчас разве что для колки орехов. Ночь… да, не доедет, машины нет, а такси долго ждать. Я не хочу ждать, хочу уже лечь и отрубиться.
— Ла…ладно. Ложись туда — я кивнула на постель Олеси. — Снег… то есть свет погаси.
— Да я с тобой… — зачем мне другая постель?
— Куда ты со мной? — самогон по прежнему затуманивал мозги.
— В кроватку.
— Зачем?
Ну приколистка ты… — пробормотал он, еще крепче прижимая к груди. — Зачем нам кроватка? Сама догадаешься, или сказать?
Его слова подействовали, как хорошая оплеуха. Я почувствовала, что резко трезвею, и начала вырываться из медвежьих объятий.
— Эй, ты чего это? — бормотал он, не разжимая рук.
— Мало мне несчастий! — глотая слезы, крикнула я срывающимся голосом. — Еще и ты на мою голову! Отпусти!
Он нехотя разжал руки, я вырвалась и поковыляла к окну. Ноги слушались плохо, но соображалка потихоньку возвращалась. Я присела на подоконник и попыталась гордо поднять голову и испепелить нахала взглядом.
— Я тебе что, совсем не нравлюсь? — хрипло пробормотал он.
Я начала смеяться, резкий громкий смех все усиливался, не поддаваясь никакому контролю. Из глаз брызнули слезы, а я все раскачивалась, заливаясь от хохота. Гена шагнул вперед и влепил мне смачную оплеуху. От резкой боли я вздрогнула, но истерика закончилась.
— Ты выбрал правильное время для таких вопросов, — немного виновато прошептала я, больше всего опасаясь нового приступа смеха. — После сегодняшнего опознания я как раз настроена поговорить о любви.
— Ладно, проехали, — хмуро ответил он, похоже, тоже протрезвев. — Ты ложись, я на кухне до утра посижу. Не могу ж тебя в таком состоянии одну оставить.
Он вышел, аккуратно затворив за собой дверь. А я с трудом оторвалась от подоконника, доползла до своей постели и, как была, в джинсах и майке, повалилась без чувств на одеяло, и тут же отрубилась.
Разумеется, универ я назавтра проспала. Когда, наконецы, удалось разлепить глаза, в окно светило робкое полуденное солнышко. Я и некоторым удивлением поглядела на уличный наряд, в котором спала, затем осторожно доползла до кухоньки. Гена спал прямо на полу между столом и плитой, подстелив под голову свою бессменную куртку. Чуть поодаль валялись осколки разбитой чашки — убирать их парень не стал, просто отодвинул в сторону.