– Твой дядя знал, что у него слабое сердце и что он умрет, когда Ники будет еще маленьким. Поэтому он решил…
Она глубоко вздохнула, выдавливая из себя слова:
– Он решил, что для Ники будет лучше, если тот будет считать его дедом, так он легче перенесет утрату.
Губы Тиа дрожали, глаза наполнились слезами, а руки крепко сжались в кулаки, так что ногти впивались в ладони.
Анатоль молчал, мысли сновали в его голове со скоростью света. Воспоминания всплывали одно за другим.
«Я не намерен становиться отцом, даже не пытайся меня заставить».
– Василис сделал все правильно, – сказала Тиа тихо. – У Ники останутся только бледные воспоминания о нем, но эти воспоминания будут только хорошими. Я всегда буду отзываться о нем с уважением и почтением, и Ники запомнит это.
Тиа сглотнула, но сделала еще одно усилие, чтобы сказать то, что должна.
– Спасибо тебе за идею нарисовать паровозик. Это отвлекло мальчика от грустных мыслей.
– Я вспомнил, как сам рисовал картинки для дяди. Он приходил к нам и играл со мной. Я был рад этому. Позднее он приходил и увещевал моего отца остепениться ради меня, но все было зря.
Анатоль нахмурился. Он и так сказал слишком много. Он поднял глаза на Тиа и серьезно произнес:
– Нам надо поговорить.
Кристин села на софу, обитую лощеной хлопчатобумажной тканью с рисунком из цветов и птиц. Она все еще была напряжена. Миссис Хьюз принесла поднос с кофе и поставила его на столик, украшенный золоченой бронзой. В горле у Тиа пересохло, и она была рада любому напитку, чтобы немного восстановить баланс воды. Кофеин должен был также придать ей сил.
В голове продолжали всплывать воспоминания.
«Я бы выпил чашечку», – сказал Анатоль в первый день их знакомства, когда она чуть не попала под его машину. Помнил ли он это? Она не знала. Лицо его было непроницаемо.
Она смотрела на него и понимала, что его власть над ней ничуть не уменьшилась со временем. Страсть овладевала ею так же сильно, как и в тот первый раз, пять лет назад, когда она впервые увидела его.
«Он должен уйти, мне нужно заставить его…» – думала Тиа в панике.
– У Василиса есть сын, это все меняет, – серьезно сказал он.
Тиа открыто посмотрела на Анатоля:
– Почему?
Он взял чашку с кофе и сказал:
– Не глупи.
– То, что у него есть сын, ничего не меняет, – холодно произнесла она.
На слове «сын» голос ее дрогнул. Она надеялась, что Анатоль этого не заметил.
– Нет, меняет!
Он выпил кофе одним махом и со стуком поставил чашку на поднос. Он сидел на диване напротив нее, но для Тиа это было слишком близко.
– Я не позволю Ники страдать от того, что ты сделала, – сказал он.