– Что случилось? – спросил спокойно Анатоль. – Ты беспокоишься за Ники?
Кристин покачала головой:
– Нет, я время от времени оставляла его на ночку‑другую, когда уезжала с Василисом в Лондон.
На имени ее почившего мужа голос Тиа задрожал. Анатоль прекрасно уловил это и спросил:
– Ты заботилась о нем, не так ли?
Голос его тоже дрогнул, как будто он говорил о том, что скрывал пять долгих горьких лет, как будто готовился принять то, что отвергал из‑за злости и обиды.
– Да, – ответила она, – за его доброту и мудрость, за его преданность Ники.
Тиа расплакалась. В голове Анатоля крутились мысли. Он не мог представить ее ни со своим дядей, ни с молодым Баркутом, ни с кем, кроме себя. Это невозможно. Его охватило то же желание обладать ею, какое он ощутил в машине по дороге домой, когда она была так рядом, в ограниченном пространстве салона авто, такая хрупкая и красивая… Она не может принадлежать никому, кроме него.
«Как я продержался так долго без нее?»
Каким бы невероятным это сейчас ни казалось, он смог. Тогда он так гордился, что вычислил хитроумную Тиа, что не позволил ей надеть на себя кольцо, не дал сделать себя отцом поневоле, что их расставание не было таким тяжким.
Сейчас, когда он готов и хочет жениться на ней и усыновить ее ребенка, она, которая мечтала об этом день и ночь, отказывает ему. Ее слова назойливой мухой вертелись в его голове.
– Это не значит, что ты не можешь выйти замуж снова! – сказал он.
Кристин отвернулась.
– Не надо, Анатоль, пожалуйста… – выдохнула Тиа.
Ей тяжело было слышать такие слова, но Анатоль не отступал.
– Василис… любил… тебя? – спросил он, хоть эта мысль ему претила.
Это было как‑то неправильно, невероятно, что Тиа могла любить кого‑то, кроме него, особенно того, кто ей в отцы годился.
– Я ему нравилась, и он обожал Ники, – ответила Кристин. – Она перевела дух. – Я ценила больше всего на свете, что смогла подарить ему Ники. У него никогда бы не было ребенка, если бы он не женился на мне.
В ее голосе Анатоль услышал обвинение, горечь от того, что произошло между ними. Он понимал, что должен ответить на это, как бы трудно ни было. Пришло время признать свои ошибки.
Анатоль глубоко вздохнул, перевел на нее глаза, собрался и начал:
– Кристин, мне очень жаль, что, когда мы были вместе, я не хотел детей. Прости, что был рад новости, что ты не беременна. – Он сделал большой глоток портвейна. Ощутил во рту его терпкий вкус, его градус и продолжил: – Я не был готов стать отцом. – Он заглянул в ее глаза. – Но сейчас я чувствую, что более чем готов. Я хочу стать отцом для Ники, мне кажется, Василис хотел бы этого.