— Александра Родионовна, — вновь улыбнулась женщина. — Совет Инквизиции уполномочил меня объявить, что мы завершили предварительное следствие и не обнаружили в ваших действиях состава преступления. С вас сняты все ограничения. Ваше стихийное вмешательство признано оправданным, вы не были под принуждением. Мы не станем заносить этот инцидент в ваше личное дело, но просим вас впредь быть осмотрительнее.
— Я обещаю, — смутилась Саша, но секундой спустя вновь посмотрела в глаза женщины. — Спасибо!
— Возможно, мы ещё вызовем вас в качестве свидетеля, — добавил мужчина. — Господин Третьяков? — посмотрел он в глаза Николая. — Полагаю, вы понимаете, почему вам не следует посвящать никого за пределами этого помещения в события последних пятнадцати минут.
— Да, полностью понимаю, — согласился Николай.
— Скажи “обещаю и клянусь”, — попросила Саша вполголоса, осторожно потянув Николая за руку. Николай кивнул: — Я, Третьяков Николай Петрович, обещаю и клянусь, что не посвящу никого за пределами этой комнаты в события последних пятнадцати минут.
Инквизиторы одобрительно кивнули.
— Благодарим за сотрудничество, господин Третьяков, — улыбнулся мужчина. — Вы поклялись при свидетелях. Доброго вам вечера! Мария Ильинична? — обратился он к Черновой-старшей. — Вас подождать?
— Да, если можно. Я ненадолго.
Инквизиторы вновь удостоили окружающих короткого поклона, и отбыли.
* * *
— Шанталь, — обратилась Чернова-старшая к отражению девочки. — Благодарю, что поручились за Николая и мою дочь. Я понимаю, какую ответственность вы взяли на себя. — Анна-Луиза улыбнулась и вновь исполнила реверанс. — Вы разрешите мне поговорить с моей дочерью и Николаем наедине? Буквально пять минут.
Анна-Луиза кивнула, поманила Розу за собой, и обе они убежали куда-то в сторону окна — по ту сторону зеркала.
— Что вы заставите меня забыть сегодня, Мария Ильинична? — поинтересовался Николай. Чернова-старшая рассмеялась и поманила к себе дочь. Привлекла её к себе и поцеловала в щёку. Саша, всё это время неулыбчивая, сумела улыбнуться. “Они и впрямь очень похожи”, заметил Николай. “И мама выглядит лет на тридцать, как будто старшая сестра”.
— Я пообещала не причинять вам вреда, Николай, — ответила Чернова-старшая.
— Мама, ты опять хитришь, — взяла её за руку Саша и посмотрела матери в лицо. — Он не заметит, а я всё замечаю!
— Хорошо, хорошо, не сердись! Я ничего не заставлю вас забыть, Николай. Полагаю, вы догадываетесь, почему я сделала то, что сделала.
— Вы беспокоились за Сашу, — предположил Николай. — Думаю, я вас чем-то очень не устраиваю.